Прятки

— Ваш коллега сказал ждать вас, чтобы поехать в больницу, — завидев опера еще издалека, она поднялась и с напряжением ждала, когда тот приблизится.

— Пойдемте, — он жестом указал на кабинет и, открыв дверь своим ключом, пропустил ее вперед.

Девушка прошла к его столу и опустилась на стул. Саша плюхнулся в свое кресло, отодвинул ящик стола и достал свой блокнот.

— Не передумали? — не глядя в ее сторону, спросил немного резко.

— Что? — она подняла на него удивленные глаза. — Нет… Почему вы спрашиваете?

— Не хочешь рассказать, как все было на самом деле? — неожиданно перейдя на «ты», спросил Воронов.

Удивление на лице заявительницы сменилось растерянностью.

— Я вам уже все рассказала…

— Зачем ты врешь? Я смотрел видео с камер клуба, — глаза опера впились в бледное лицо девушки.

— Тогда я тем более не понимаю…

— Пьяная ты была не «слегка», а «вдрабадан»! А подруга твоя и вовсе самостоятельно передвигаться не могла!

На мгновение в глазах девицы мелькнула тень испуга и сомнений.

— Судя по тому, что я увидел, там и намека нет на принуждение, — он отчитывал ее как строгий родитель, но без намека на сочувствие или понимание. — За столик к незнакомцам вы с подругой пошли сами, от халявной выпивки не отказались, танцевать пошли. Так, может вы сами были согласны на близость? Просто не помните об этом ввиду своего нетрезвого состояния?

— Я же говорила вам — в алкоголь нам что-то подмешали, — уже не столь уверенно, почти прошептала девушка.

Воронов поджал губы, понимая, что давить нужно медленно, постепенно увеличивая напор. Но ему так хотелось высказать этой дуре все, что он о ней думает! Вернее, о таких, как она!

— А зачем вы стали выпивать с незнакомыми вам мужчинами? — слегка наклонившись в ее сторону, он почти слово в слово повторил справедливый вопрос Михаила.

Девушка молчала, лишь хлопала ресницами, с которых уже ссыпалась вся тушь. Наконец, до нее дошло.

— Чего вы добиваетесь? Хотите, чтобы я забрала заявление? — подбородок ее задрожал, губы мелко и часто задергались.

Саша пожал плечами, будто ему это все было крайне безразлично.

— Сама посуди, главные детали ты не помнишь. А просто одних слов недостаточно для состава преступления. Если бы побои были…

— Как это недостаточно?! То есть, меня должны были еще и избить?!

— Тогда хотя бы было понятно, что ты боролась за свою честь, а так… Экспертиза-то, конечно, покажет, что половой акт был, но что с этого толку? — насмешливо фыркнул опер. — Еще доказать надо, что это принуждение. На записях с камер, которые в этом деле будут учитываться в первую очередь, ничего подобного нет!

Девушка снова замолчала, уставилась взглядом в свои руки, а Саша, не дожидаясь, пока та опомнится, продолжил:

— Тебе же эту историю придется пересказать от следователя до судьи. Кроме того, мне придется опросить все твое окружение — родителей, друзей, сокурсников или коллег по работе.

В принципе, он не лгал. Все именно так и будет, если начать раскручивать дело по полной.

— Зачем?! — в ужасе воскликнула она, вновь поднимая на него глаза.

— Как зачем? Для того чтобы составить твою «характеристику». А вдруг ты хочешь оклеветать людей?! Мы их задержим, а они скажут, что девушки сами были не против познакомиться поближе. И вот получается — их слова против ваших слов, и кому мы должны поверить, а?

Поняв, что защиты здесь не найти, заявительница не выдержала, закрыла лицо руками. Однако слезы лить не стала, лишь тяжело и протяжно вздохнула.

— Настоятельно советую хорошо подумать, чтобы потом не жалеть, — укоризненно глядя на нее, холодно заметил Воронов.

— Я хочу забрать заявление, — глухо сказала она, оторвав ладони от лица.

— Уверены в своем решении?

— Да.

— Мы можем поехать на медосвидетельствование, — все-таки он дал ей еще один шанс. Или себе?

— Нет, не нужно.

— … а потом сразу к следователю.

— Пожалуйста, перестаньте! Я просто хочу забрать свое заявление!

Вопрос с девицей решился, но, несмотря на это, настроение у Воронова не улучшилось. Но злился он не из-за того, что пришлось потратить на нее кучу времени. Перед глазами все еще стояла та картинка с видеозаписи, запечатлевшая Яну с незнакомым мужчиной. А ближе к вечеру и Дрон позвонил.

— Познакомился» я с твоей студенткой, — отрапортовал он. — Спасибо, Сань, хоть молодость вспомнил, нацепил на себя джинсы, среди молодежи потусил, пока ее ждал, узнал какие у них там факультеты, как ректора зовут. В общем, она сначала не особо знакомиться хотела, а уж когда я предложил ее подвезти и тачку свою показал, так сомнения вмиг отпали. Довез ее до дома, — друг сделал паузу и добавил: — Между прочим, до твоего дома. Сань, я так и не понял, у тебя с ней что-то есть? Ты мне границы дозволенности-то определи.

— Да нет их, границ этих. Так что можешь позволить себе все, что душа просит, — невесело усмехнулся Воронов, — докуда руки дойдут.

— Да ничего моя душа не просит по отношению к этой особе, — притворно вздохнул Дрон и сказал уже серьезно: — Сань, она пустышка. Ты это хотел узнать?