Прятки. Я тебя нашел (СИ)

Он говорил так тихо, что пришлось привстать и наклониться к нему поближе. Страху мужчина нагонял мастерски, а в совокупности с пустыми улицами это создавало необходимый эффект.

– Все с ума посходили. Раньше игры были под контролем, а теперь их стало столько… И не поймёшь, где начало, где конец. Только рулетки нет, а остальные процветают. Девушек молодых каждый день на улицах отлавливают и заставляют участвовать.

Он посерьезнел, нашёл в зеркале заднего вида мои испуганные глаза, затем продолжил:

– Вы бы осторожнее были. Вот какая маленькая да ладная. На таких охота сейчас ведётся. Вам повезло, что я за рулём, а так девок в такси сажают, и больше их никто не видит. Никто потом найти не может. Полнейшая вакханалия творится!

Я сидела как пришибленная. Неужели Иванютин и вправду мёртв? А Макс знал об этом? А Лиза? Что произошло с Лизой? Если особняк рулетки взлетел на воздух, а она была там?

Сомкнула веки и снова откинулась на сиденье, прижав пальцы к вискам. Голова разболелась. Так и в прошлый раз было поначалу. Видимо, мой организм совсем не выдерживает местный климат.

В голове не укладывалось, как я могла так попасть. Но, прежде чем наводить панику, стоило узнать наверняка, что произошло. Не теряя бдительности, разумеется.

– Так есть подтверждение, что Иванютин мёртв? Может… Вы же знаете, он человек непростой был.

Надеюсь, за появившейся самодовольной усмешкой таксиста не скрывается мания величия. Потому что сейчас он строил из себя как минимум целое информационное бюро:

– Я почти уверен, что этот чокнутый того… Ну все, с концами. Иначе бы он такого беспредела не допустил. Конечно, игры процветали и раньше, но сейчас все словно с ума посходили. Охоту устроили на людей. Народ из дома выйти боится, а если уж ты меченая с тату этими… То тогда вообще на разрыв!

На автомате растерла запястье. После его слов выбитые цепочки, что на шее, что на руке, словно раскалились.

– Понятно.

От его глаз не укрылось мое порывистое движение, и мужчина нахмурился. Я же постаралась придать лицу более спокойное выражение. Сейчас нельзя показывать слабость даже таким, как он.

– Приехали, девушка. Вот ваш подъезд.

Взглянула в окно, в самый обычный двор ничем не примечательного дома. Я никогда здесь не была, но адрес знала точно. Недаром Лиза мне ключи оставила.

Ирония судьбы, жить в квартире той, которую подвела под дуло револьвера…

* * *

Выглядывая из-за угла, быстренько, короткими перебежками, добралась до небольшого продуктового магазинчика. Тут было что-то типа местного водопоя. Так сказать, место, где безопасно.

Мужчина за прилавком устало посмотрел на меня и протянутый список. Молча встал и начал собирать указанное. Продукты, товары первой необходимости…

Список был скромным и коротким. Приходилось экономить. И это ещё хорошо, что я догадалась все припасы с собой прихватить. На всякий. Ещё сомневалась!

Мол, куда мне такие деньжищи. Риск бешеный – тащиться через всю страну. Хорошо, что сомнения не одолели здравый смысл, твердивший, что лишним может быть все, кроме бабок.

Кажется, это была единственная моя верная мысль. Точнее, правильная. Потому что все остальные с треском провалились, оставляя меня в дурочках. Иногда у меня вырывались другие эпитеты относительно собственной персоны, но они подлежали жесткой цензуре.

Хмурый мужчина смерил взглядом мою фигуру, укутанную в несколько слоев одежды, задержав внимание на руках. Те даже в помещении были в перчатках. Таких длинных и наглухо закрывавших каждый кусочек кожи перчатках.

На шее красовался объёмный шарф, а на голове капюшон. На лице мешала дышать маска. Увидь меня кто из знакомых в Реморе – прошёл бы мимо.

На это я и рассчитывала. Быть маленькой, незаметной и никому не нужной. Чтобы никто внимания не обращал и не желал узнать, что же там под ста слоями одёжек.

Взяла пакет с едой, расплатилась и поплелась домой. Короткими перебежками, разумеется. Осторожность стала моим вторым именем. Пришлось научиться.

Сколько я уже жила в таком темпе? Неделю, две? Может, месяц? Иногда казалось, что в квартире Лизы я существую веками. Она настолько приелась и притерлась, что тошнило. В буквальном смысле в том числе.

За свою тупость пришлось платить. И теперь я застряла. Застряла в этом проклятом городе, не желавшем отпускать меня. Как затворница я выживала тут, вообще не зная, что делать.

В моем плане изначально не было смерти Иванютина! Не было и того ужаса, что сковал северную столицу. Я свободно передвигалась, должна была встретиться с этим самым Цербером и вырвать свободу.

В итоге жизнь в очередной раз от всей души макнула меня лицом в собственную несостоятельность. Вместо свободы – затворничество в четырёх стенах. Вместо отмщения – сидеть и трястись, как испуганный зверёк, от каждого шороха.

Первые дни я ещё рассчитывала, что все изменится. Что этот кошмар закончится и найдётся человек, который расставит все по своим местам. Даже настроила старенький телевизор, чтобы беспрепятственно узнавать хоть какие-нибудь новости!