Прятки (СИ)

Казалось, произошедшее в четверг будет преследовать меня еще долго. Но в пятницу утром, добравшись до института, я забыла даже о том, что собиралась подкараулить на стоянке Цукенину, настолько меня (впрочем, как и всех остальных) огорошила носившаяся в воздухе новость.

Ночью на Каперсой насмерть разбился парень с четвертого курса, один из группы Ашников. По слухам, они устроили гонки, как это называлось "до первой крови", в результате которых Парин попал в больницу с ушибами и сотрясением мозга, а его бывший друг Ведин, с которым они повздорили — прямиком в морг. Я Ведина, конечно, видела не раз — высокий и прямой, распущенные волосы до плеч взлетают при ходьбе — почти у всех Ашников подобная прическа. Ничего плохого сказать о нем не могу и, хотя дороги наши не пересекались, все равно человека искренне жаль. Особенно после услышанной истории спора, которая походила на скопированную из романа — у Парина в родственниках имелся известный киноактер и он однажды заявил, что новая девушка Ведина, которой тот довольно долго добивался, перед звездой не устроит. Она и не устояла… Ведин получил в доказательство своего проигрыша фотографии, но вместо того, чтобы просто признать, что был неправ, совершено неожиданно обвинил во всем Парина и вызвал того на дуэль. И погиб… Вот так нелепо и страшно закончился какой-то глупый спор и некрасивый розыгрыш.

Настроение у всех вокруг было мрачное. Преподаватели невпопад вздыхали, студенты переговаривались непривычно тихо, а девчонки молчали и хмурились, оживились только к концу занятий после моей случайной фразы.

— Забыла Цукенину поймать из-за всех этих новостей, — расстроено пробурчала я.

После недолгой тишины голос подала Настя.

— Как поймать? — осторожно спросила.

— Да надо поговорить, в конце концов. Объясню ей, что Стоцкий полностью свободен, пусть дерзает, а меня оставит в покое. То есть объясню, если поймаю без этой мега активной защитницы Альтиной, которая поговорить спокойно не дает. И чего она на меня так набрасывается? — удивлено спросила я, действительно не понимая, что может быть пугающего в обыкновенном разговоре.

Соня смотрела исподлобья.

— Так ты с ней собиралась просто поговорить? — подняла брови.

— Ну конечно, надо же прояснить ситуацию, пока ей еще чего в голову не пришло. Не желаю быть объектом мести.

Настя вдруг не сдержалась и прыснула со смеху.

— А она уверена, ты хотела ее… побить.

— Что-о? — Вот так новость, я что, настолько напоминаю невменяемую, готовую при любой возможности броситься в драку? Да еще из-за такого, как Стоцкий?

А девчонки уже хохочут вовсю, так что даже окружающие смотрят с неодобрением — в институте все-таки неофициальный траур.

— Ну что, ты девушка простая, провинциальная, манерам не обучена. Распетушилась и потребовала пойти поговорить, что еще можно было подумать?

И правда что ли со стороны так показалось? Вообще косились многие, но я думала, просто любопытствуют. Так это получается и девчонки…

— А вы тоже так подумали? — уточнила я.

— Ну-у-у…

Да уж, лесное обо мне мнение сложилось, ничего не скажешь. Зато понятно, отчего Цукенина не захотела пойти поговорить. Хорошо, что я не успела поймать ее с утра на стоянке, вот была бы потеха! Ладно, пережду несколько дней, пусть успокоится, потом разберемся. Надеюсь, напакостить за это время особо не успеет.

В субботу на работе затишья тоже не наблюдалось. С утра появились партнеры Павла Николаевича. Никаких проблем не возникло — я встретила их у входа, проводила к нему в кабинет, вежливо улыбаясь всю дорогу, а после принесла кофе, сахар, сливки и еще пару вазочек с мелкими круглыми печеньями и конфетами, которые никто и никогда из посетителей не трогает, потому в дальнейшем они плавно перемещаются на кухню, где их с удовольствием поедают сотрудники.

Через час Павел Николаевич попросил уточнить, заказаны ли им столики в ресторане, я позвонила, все было в порядке и они сразу же уехали.

Мой рабочий день заканчивался в шесть, но в этот раз я задержалась, потому что досматривала фильм про зомбиков, которые методично вычищали человечество с лица земли, причем фильм был японским, а озвучка — американская. В общем, тот еще винегрет…

Танкалины появились вдвоем. Впереди летел младший, след в след за ним, почти наступая на ноги — Павел Николаевич. В мою сторону никто так и не взглянул, за что я была благодарна — лица у них были, мягко сказать, неприветливые. Я бы не удивилась, если бы дверь кабинета распахнулась сама по себе, из чувства самосохранения, издалека завидев приближающихся.

После непродолжительных размышлений я быстро пришла к выводу, что досмотреть фильм можно и в следующий раз, а сейчас лучше слинять. Мало ли что?

И, конечно же, не успела. Хотя… как посмотреть.

— Костя, стой! — по коридору к выходу уже торопился младший, на лице максимальная концентрация упрямства и вызова, за ним Павел Николаевич с горящими в каком-то непонятном экстазе глазами.

— Я сказал, не поеду! — сквозь зубы прорычал младший, проигнорировав просьбу остановиться.