Прятки со смертью

— Тебе надо в больницу? Я это к тому, что… Это твоя кровь?

Я опустила голову и посмотрела на то, что было кровью нескольких людей, но не моей.

— Нет. И у меня не шоковое состояние, и внутренних повреждений нет, разве, может, порвала какой-нибудь хрящик. — Будто со стороны я услышала, как моя речь становится неразборчивой. — Просто немного тошнит от передоза адреналина.

— Я долго наблюдал за тобой, и мне показалось, ты отлично владеешь собой, но, если есть хоть небольшие сомнения, надо ехать в больницу.

— Только не сегодня.

— Уверена?

— Сейчас единственное, что мне надо, — вымыться.

Мы вырулили со стоянки на улицу и поехали на север, к его дому. Я молчала, и жуткие картины промелькнувших событий уже настраивали воображение на предварительный показ будущих шоу. До жилого района Каталина двадцать миль езды, но я ничего из той поездки не помню. Очнулась, когда мы загнали автомобиль в гараж, дала себе команду выбраться из него и войти в дом, однако продолжала сидеть. Карло обошел машину и сначала открыл заднюю дверь, схватив разом обоих мопсов и опустив их на пол гаража, потому что спрыгивать им было слишком высоко. Затем он взял меня под локоть, чтобы помочь выбраться, но я съежилась от его прикосновения, и он попятился, а я вылезла из машины сама.

Шатаясь, прошла в дом, где вокруг меня затанцевали мопсы, принюхиваясь к крови на джинсах. Боясь напачкать, я быстро пронеслась через гостиную и заднюю дверь, захлопнув ее за собой, чтобы не увязались собаки, далее — вглубь двора. К этому часу он освещался высокой полной луной.

Жизни некоторых людей не предназначены для создания близких взаимоотношений. Могут пострадать невинные. И в этом я всегда оказывалась права.

Я смотрела на все те камни, что собрали мы с Карло и которые я выложила извилистыми линиями вокруг двора наподобие лабиринта. По необъяснимому, но жуткому предчувствию, что случается лишь такими ночами, как эта, из нескольких сот камней я обратила внимание именно на осколок розового кварца, который подобрала в тот день, когда убила Песила. И подняла его. А потом что было силы швырнула через задний забор. Благодаря лунному свету мне удалось увидеть, как он врезался в опунцию и сбил один из ее бордовых плодов.

— Что ты делаешь? — спросил Карло.

Оказывается, он пошел за мной. И отчего-то мне сейчас было наплевать, если он решит, будто я сошла с ума. Все происходящее казалось освобождением: мне больше нет смысла притворяться, чтобы быть самой собой.

— Надо избавиться от всего этого. Выкинуть их отсюда, — сказала я и начала выбрасывать камни.

Я подобрала маленький гранитный обломок в красивых блестках слюды и тоже метнула. Затем под руку попалось что-то, чему я не смогла подобрать название. Не то чтобы я была рассержена, или в ярости, или в истерике: просто методично возвращала это место Джейн. В тот момент это показалось хорошей идеей. Не могу сказать, как долго занималась этим или какое количество себя от себя избавила, швырнув за забор, прежде чем Карло решил, что пора меня остановить.

Он перехватил мое запястье, разжал пальцы, заставив выронить то, во что они вцепились.

— Камней здесь слишком много. И поздно уже. Ты можешь закончить завтра.

Я повиновалась. Направившись к дому, остановилась у садового шланга, попыталась было включить воду, чтобы облиться прямо здесь, во дворе, но Карло увел меня внутрь, сразу в ванную, где расстегнул окровавленную рубашку и стянул вниз задубевшие от крови джинсы. Я послушно стояла, опершись для равновесия на полку раковины, чтобы не касаться его плеч, когда поднимала одну ногу, потом вторую. Он завел меня под душ и включил воду. Я стояла, мозг посылал сигналы о том, что я должна мыться, но тело не реагировало на них. Затем дверь душа отворилась, и вошел Карло без одежды.

Почему я вздрогнула — не знаю.

— Я не обижу тебя, — сказал он, глаза его блестели, как стены душевой.

Мы не были мужчиной и женщиной — мы просто очищались. Я неотрывно смотрела в пол душа, а он оттирал меня очень осторожно. Намылил дважды, напуганный, как мне представлялось, остатками крови на моем теле и все же больше повинуясь некоему зову служения. Еще более осторожно и нежно он тер татуировку розы на моей груди, словно видя ее в первый раз и боясь размазать рисунок. Он начал мыть волосы и отклонил мне голову лишь настолько, чтобы струйки пены не попали в глаза. И только тогда решил, что дело сделано, когда, взглянув вниз, увидел, что сбегающая вода перестала быть розовой.

Карло выключил воду, открыл дверь душевой и вышел, почти сразу вернувшись с полотенцем. Он тщательно вытирал меня, пока я смотрела на незнакомую женщину в зеркале над раковиной. Карло, по-видимому, нашел место на моих лодыжках, где Эмери поранил меня, когда перерезал скотч. Достал из ящичка под раковиной мазь с антибиотиком и пару лейкопластырей и обработал порезы. Он не знал, насколько я изнурена, пока у меня не подогнулись колени. Карло подхватил меня, несмотря на мой вялый протест.

— Ночь теплая. Думаю, ты не против, если мы не станем сушить тебе волосы, да?