Прятки в темноте

— У меня пропала подруга, Битникова Кристина. Предположительно вчера она приехала в посёлок к своей бабушке Прасковье Ефимовне. Может быть, вы видели кого-то из них? — Я осмотрела сидящих за столом женщин, но те лишь молча переглядывались и пожимали плечами.

— Только с утра вчера её видела. Пересеклись с ней в центре посёлка — я на кладбище шла, а она по ягоды, — в разговор вклинилась низкорослая старушка, которая сидела в метре от меня.

Она была настолько миниатюрной, что её ноги не доставали до пола. На вид ей было около восьмидесяти лет, и, в отличие от остальных, только у неё платок на голове был не траурного чёрного, а ярко-алого цвета, с пёстрой розой посередине.

— Нервная она какая-то была.

Я уже собиралась зацепиться за последний факт и выжать из собравшихся здесь жителей всю самую важную информацию, но они сделали всё за меня. Старушки моментально оживились, готовые вступить в новую дискуссию.

— Полно тебе! Паранька всегда чудаковатая была, — Нина тут же оживилась, откладывая вдовий платок в сторону.

— Коль наговариваешь, так поноси себя, — на ноги поднялся единственный мужчина, сидящий за этим столом.

Это был не такой пожилой, как его спутницы, дед. На вид ему было не больше семидесяти лет. На голове он носил морскую фуражку идеально подходящего под повод для встречи чёрного цвета. Под старой потёртой рубашкой виднелась тельняшка.

— Раньше Прошка умной бабёнкой была. Только последние пару месяцев умом трогаться начала.

Тут же на защиту Прасковьи Ефимовны встала ещё одна бабушка с большой бородавкой на подбородке. Она начала спорить с бывшим моряком и от старания случайно разлила содержимое его стакана. Мужчина тут же встрепенулся и, размахивая руками, удалился за новой порцией алкоголя, проклиная женщину последними словами.

— Мишутка прав. Паранька только недавно чудить начала. В последнее время она бешеная стала. Кручинилась, что бесы за ней ходят, хотят из дома погнать. — Та самая Алька, которая и привела меня за этот стол, неожиданно решила стать самым уравновешенным и полезным информатором.

— А в чём ещё выражалось такое поведение? — Я уже забыла и про Макса, который, судя по всему, пытался расспросить сидящих неподалёку мужиков.

— А пёс её знает. Мы с ней мало пересекались — она у меня в молодости мужичка увела, так я с ней с тех пор только здороваться и могу. Якшаться не рвусь, — на этом её пламенная речь и вся помощь следствию была окончена.

Алька поднялась с места и, схватив первый попавшийся стакан, отправилась в сторону мужчин, очевидно, выбирать себе новую жертву, чтобы смягчить горесть воспоминаний о былом.

Я хотела пойти за ней, чтобы расспросить сильную половину населения Забивалова, но в это же мгновение на мои плечи опустились чьи-то руки.

Я вздрогнула и обернулась, ожидая увидеть там набравшегося деда, однако передо мной возникло лицо Макса. Он подмигнул мне и присел на место Альки.

— С ума сошёл? У меня чуть сердце не остановилось. — Мой жалобный голос подействовал на Макса как удар ниже пояса, и он тут же перестал улыбаться.

— Извини, не хотел. Я кое-что узнал. — На эту фразу я лишь кивнула, намекая на то, чтобы он продолжал. — Говорят, она в последнее время от Афони бегала. Тот всё к ней ходил, а она его последними словами крыла.

— Неужели он клинья подбивал, а она отказывала? — Удивительно, как за четверть часа общения с сельским населением я стала рассуждать так же, как они.

От осознания этой мысли я тряхнула головой и закатила глаза. Надо скорее искать Кристину и уезжать отсюда в отпуск, в цивилизацию.

— Чёрт знает. Кстати, о них… Прасковья всем рассказывала, что Жмуриков — это предводитель чертей. Помешалась на вещах и травах, которые нечисть отпугивают. — Макс опасливо посмотрел по сторонам, но нас совершенно никто не слушал.

— Получается, в последнее время ей казалось, что черти хотят её из дома выгнать, а Афанасий — их предводитель, — подытожила я, уже собираясь нырнуть в мозговой штурм. — А что Кристина? О ней никто не слышал?

Макс только покачал головой и отвернулся, снова осматривая присутствующих. Заунывная музыка в магнитофоне уже сменилась на какую-то подвижную, и присутствующие дамы и господа отправились плясать в центр зала, напрочь позабыв о поводе сбора.

Когда толпа сконцентрировалась на танцполе, мне на глаза попался старичок. Про таких обычно говорят: «Осталось жить два понедельника». На вид ему было не меньше восьмидесяти пяти лет. Он не пил, в отличие от своих односельчан.

— А это что за дедуля? — Я вскинула руку в сторону интересующего меня субъекта и взглянула на Максима.

Макс внимательно проследил за моей рукой и тут же узнал мужчину.

— Это наш сосед, Тимофей Панкратович. Живёт в доме по левую сторону от нас. Ему под девяносто лет. Он практически ослеп на оба глаза, слышит через раз.

Я тут же вернулась к воспоминаниям сегодняшнего дня, когда заметила какое-то копошение в огороде этого старичка.

Интересно, действительно ли он полностью ослеп? Тогда как он ухаживает за участком?

Недолго думая, я поднялась из-за стола и направилась в сторону одиноко сидящего Тимофея Панкратовича.