Прятки в темноте

— Думаю, она поймёт. Главное — будь с ней. Уверена, сейчас она нуждается в таком прекрасном брате. — Я расчувствовалась и ощутила, как к горлу подступает ком, но умело сдержала его.

Никита вздрогнул в этот момент и несмело поднял руку, прижимая меня к себе, обхватывая за плечи. И даже желание поскорее попасть домой и выспаться отошло на задний план. Хотелось сидеть вот так и никуда не уходить.

Парень тоже не спешил покинуть больницу, продолжая наслаждаться тишиной и нашей близостью. И теперь мне уже не казалось, что он решил проявить ко мне симпатию только из-за того, что я появилась в посёлке и начала копать под виновников пропажи женщин и мошенничества с недвижимостью. Сейчас у него не было мотивов понравиться мне или показаться не тем, за кого себя выдаёт. Всё было кончено.

— Мы сможем подвезти тебя до Забивалово, чтобы ты забрала автомобиль, — спустя ещё четверть часа молчания предложил Фурманов.

— Было бы славно, — но вместо того, чтобы встать в эту же минуту, мы позволили себе остаться ещё на десять.

Вскоре мы покинули областную больницу Тарасова и сели в автомобиль Григория Викторовича. В таких машинах я ещё никогда не ездила до сегодняшнего дня. На секунду мне захотелось завести личного водителя, который будет доставлять меня до нужного пункта и пополнять запасы кофе в моём авто.

Я взглянула на Никиту и поняла, что он совершенно не разделяет моих взглядов. Парень выглядел так, будто ему совершенно некомфортно находиться в дорогой машине. На подлокотнике между нами располагались бокалы с разными напитками, и я удивлялась, как они не разливались по салону во время тряски. Григорий Викторович жил на широкую ногу и ни в чём себе не отказывал.

— Тебе не обязательно быть похожим на отца, — напомнила я, на что Никита только невесомо кивнул, не сводя глаз с пейзажа за окном.

Всю дорогу он молчал, а я попросту не трогала его, наслаждаясь кофе дорогого сорта и дорогой. Иногда можно было так побаловать себя и прокатиться в авто, в котором есть всё, что ты только пожелаешь.

Когда мы въехали в посёлок, он показался мне более оживлённым, чем раньше. На улице, где мне посчастливилось жить несколько дней, расположилась огромная толпа людей. Это показалось мне интересным.

Водитель припарковал автомобиль возле моего, арендованного, и мы с Никитой покинули салон. Преодолеть расстояние до эпицентра событий удалось довольно быстро, и вскоре мы уже слышали, что происходит.

— Никуда мы тебя не отпустим, мошенник! — Голос принадлежал Прасковье Ефимовне, которая, вооружившись вилами, стояла в самом центре толпы и почти тыкала ими в Афанасия Жмурикова.

На том не было лица. Он почти не шевелился, боясь отвести взгляд от заострённых металлических концов оружия. Люди вокруг активно поддерживали негласного лидера — единственного жителя посёлка, который не поддался обману Афони и выстоял в этой борьбе за участки.

— Я пытался защитить вас! Во всём виноват Григорий Фурманов, чтоб его чёрт подрал, — то ли пытался оправдаться, то ли говорил правду.

Я так и не успела разобраться, действительно ли Жмуриков ратовал за посёлок или пытался выйти сухим из воды. В этом предстоит разбираться уже не мне. Оставлять ситуацию без внимания я не могла, поэтому, с трудом пробравшись через спины пожилых людей, встала между Прасковьей Ефимовной и Жмуриковым. Те моментально уставились на меня.

— Прасковья, с этим человеком будет разбираться полиция. Они уже выехали сюда, поэтому не стоит так опрометчиво наставлять на него оружие. — Попытка донести информацию не увенчалась успехом, потому что старушка лишь сильнее нахмурилась и крепче вцепилась в вилы.

— Чёрта с два, я его отпущу! Он уже попытался сбежать. Хорошо, что люди вовремя подоспели, — пожаловалась она.

Для меня это звучало весьма удивительно. Если Жмуриков говорил правду и не был виноват в преступлениях — возможно, его действительно шантажировали, значит, бояться и бежать ему некуда.

Сам виновник «торжества» стоял и молча хлопал глазами, глядя то на меня, то на мучительницу с оружием в руках.

— Пускай объясняется! — кричал кто-то в толпе, но Афоня не спешил начинать оправдываться.

— Мой отец подтвердил, что шантажом заставил Афанасия Кирьяновича обмануть вас. — Никита сделал шаг из толпы и вышел ко мне.

Такой информации до этого момента мне не поступало, поэтому я очень удивилась порыву Никиты заступиться за мужчину.

Жмуриков вскинул брови, словно не верил своим ушам. Я недоверчиво смотрела то на него, то на Фурманова.

Люди принялись перешёптываться, после чего расступились ещё больше, и кто-то из мужчин забрал из рук Прасковьи вилы. В этот раз их направили на Никиту. От неожиданности я вздрогнула, отпрыгивая назад, испуганно глядя на старика, который решил взять инициативу в свои руки и сместить прицел угрозы на моего спутника.

— Ты всё это время питался нашими харчами и батька своего прикрывал. — Дед выдвинул довольно серьёзное обвинение, которое вывело меня из себя.