Прибалтийская мясорубка (СИ)

Перед ним лежала обширное засеянное поле, шириной до двух и длиной около четырех километров. В трех километрах к западу четко просматривалось крупное село Мархава, в которое входила дорога Красногородск — Карсава. Левее села просматривался километровый участок шоссе Резекне — Карсава, которое и должна была перерезать дивизия. По шоссе, проложенному по довольно высокой насыпи, двигалась на север густая колонна автотранспорта. Как понял Катуков, это были тылы 57-го моторизованного корпуса. Вдали, за селом просматривались двух — трехэтажные дома Карсавы.

Слева поле ограничивали небольшие лесные массивы. Если верить карте, скорее рощи, чем леса. Куски леса отделялись друг от друга небольшими полями. Справа видимость тоже ограничивали небольшие рощи. Тщательно осмотрев в бинокль опушки леса и околицу селения, комдив не обнаружил никакой активности противника, что было крайне подозрительно. Получив сообщение авиаразведки о подходе дивизии, немцы обязаны были подготовить оборону. Вдоль опушек леса продвигались вперед танки разведбата. Прямо впереди бронеавтомобили подходили по шоссе к околице Мархавы. Осталось дождаться докладов разведки, подхода всех частей дивизии и можно было атаковать.

Ситуацию осложняло то, что примерно посередине поля перпендикулярно шоссе пересекала небольшая речушка под названием Ритупе. Разведбат должен был выяснить проходимость речки для танков. Этим и занималось несколько экипажей, танки которых мелькали в кустах по берегам речки.

Через 12 минут Сергеев доложил, что в рощах и на околице Мархавы противника не наблюдает. Катуков не поверил в такую удачу, и приказал Сергееву провести пешую разведку в рощах и в селе. Разведрота полка Анисимова двинулась обследовать поля за левыми рощами, а разведрота полка Крамаренко пошла за правые рощи. Тем временем подошел второй танковый батальон передового полка и начал разворачиваться справа от шоссе.

Сопровождавший командира на своем танке начальник разведки дивизии капитан Контровский тронул Катукова за рукав и показал на колонну из пяти легковушек и трех броневиков, подъезжавшую к ним с севера по поперечной проселочной дороге. Из того, что их пропустило боевое охранение, следовало, что это свои. А из количества легковушек, следовало, что это какое-то начальство. Подъехав вплотную, колонна остановилась. Из легковушек начали выходить командиры. Глаз Катукова сразу выделил знакомую фигуру члена Военного совета фронта, дивизионного комиссара Вашутина. Спрыгнув с самоходки, комдив строевым шагом двинулся навстречу начальству, затем вскинул руку к козырьку фуражки и начал рапортовать.

Не дав закончить первую фразу, Вашутин заорал:

— Ты за сколько продался, иуда! У тебя приказ перерезать шоссе! А ты в кустах отсиживаешься! Вон немцы прямо у тебя на глазах, как на параде, по шоссе едут!

У Катукова от неожиданности только что челюсть не отвисла.

— Разрешите все же доложить, товарищ дивизионный… — снова начал Михаил Ефимович.

— Военно-полевому суду будешь докладывать, — отрезал член военного совета, — Здесь, под сосной тебя и расстреляем…

Накануне, прилетевший главком Жуков устроил колоссальный разнос командованию фронта. Член Военного совета испытывал острое желание передать полученную «клизму» нижестоящим. Подъехавший незадолго перед Вашутиным замполит дивизии полковой комиссар Поппен вклинился в «беседу»:

— Вы бы, все таки, выслушали доклад комдива, товарищ дивизионный комиссар, а то нам приказ на марш выдали, а воздушное прикрытие не обеспечили! Нас дважды бомбили на марше! — попробовал переключить гнев высокого начальства в другую сторону Поппен.

Вашутин, наконец, соизволил выслушать Катукова.

— Почему нет воздушного прикрытия, я разберусь. Когда перейдете в атаку на фашистов?

— Еще час будут подходить колонны частей. Еще нужно минимум тридцать минут на развертывание артиллерии. За это же время закончим разведку позиций противника, — доложил Катуков.

— Что? — побагровел Вашутин, — под расстрел хочешь? Даю 20 минут на подготовку атаки. Бумагу и ручку — приказал он адъютанту. Отутюженный капитан передал требуемое и подставил планшет. Разбрызгивая чернила и надрывая пером самописки бумагу, дивизионный комиссар написал короткий приказ и расписался на нем.

— Не выполнишь приказ, пойдешь под трибунал! — завершил он. Затем начальство со свитой расселось по машинам и отбыло.[9]

Мысленно обматерив уезжающего дивизионного, вслух при подчиненных было нельзя, Катуков стал лихорадочно соображать, как быть дальше. Не успела колонна начальства скрыться из вида, как справа-спереди донесся рокот пулеметных очередей, хлесткие хлопки ПТР, густой треск винтовок. На опушке рощи засверкали огоньки выстрелов. Разведрота вступила в бой. Опасения комдива начали стремительно оправдываться. Танки роты открыли огонь по опушке ближайшей рощи. Не успел мотоциклист, посланный командиром роты подъехать с донесением, как вступила в бой рота на левом фланге. Содержание донесений командиров разведрот комдив мог заранее процитировать: