Прибалтийская «мясорубка»

Еще в середине августа я направлял в Главкомат предложение передать все войска, находившиеся на Даугавпилском выступе, в состав 2-го Прибалтийского фронта. Проведенная по центру выступа разграничительная линия была нелогичной и опасной. В Даугавпилсе и ниже по течению Двины оборонялись соединения Прибалтийского фронта, а западную сторону «головы» обороняли соединения 2-го Прибалтийского фронта. От немцев в «голове» до Двины было всего 30–40 км. Соответственно, глубина фронтовых тылов составляла всего 15–20 км. Логичнее было бы передать 11-ю армию, занимавшую оборону по Двине от Даугавпилса до Плявиняса, в наш фронт, но Ставка на это не пошла, вероятно потому, что после такой передачи в подчинении Прибалтийского фронта оставалось слишком мало войск.

Позднее стало известно, что немецкое командование планировало начать свое общее наступление 8 августа. Наше наступление заставило противника скомкать подготовку и атаковать 7-го числа.

В 8 часов пришел ответ от Кузнецова, в котором он сообщал, что противник провел артиллерийскую и авиационную подготовку на участке Ливаны – Екабпилс и пытается форсировать Двину. Войска фронта удерживают позиции. Авиация фронта больше не может поддерживать наше наступление на немецкий плацдарм, так как занята отражением немецкой атаки. Я не удовлетворился шифрограммой и связался с Кузнецовым по ВЧ. Он заверил меня, что ситуация под контролем.

Затем я связался по ВЧ с главкомом и предложил отложить наступление на плацдарм до выяснения обстановки. Жуков выразил мне свое неудовольствие и приказал действовать на основании имеющегося приказа, то есть наступать. Пришлось отдать приказ на наступление. Командирам танковых корпусов я отправил приказ на наступление, указав однако, что в случае больших потерь матчасти следует отойти на исходные позиции и повторить авиационную и артподготовку.

В 10 часов получил донесение авиаразведки. Летчики наблюдали переправу противника через Двину на лодках и понтонах между Ливанами и Випе. На восточном берегу реки идет ожесточенный бой. На западном берегу большое скопление танков – несколько сотен единиц. Точно сосчитать не удалось по причине мощного истребительного и зенитного прикрытия. Похоже, нашелся Гудериан, пропавший с Западного фронта, подумал я.

В 12:00 поступило донесение от Щербакова: разведбат 332-й сд столкнулся с передовым отрядом противника в составе полка в семи километрах восточнее Ливан. Части 91-й сд, занимавшей оборону по Двине, расстроены и отходят на восток. Воздушная разведка доложила, что наблюдает севернее Ливан три наведенных понтонных переправы, по которым переправляются танки. Мои опасения подтверждались. Донесение Щербакова и данные авиаразведки я сразу же продублировал Кузнецову и Жукову. Дав Георгию Константиновичу час на осмысление ситуации, снова связался с ним по ВЧ. Жуков сказал, что донесения от Кузнецова о прорыве обороны по Двине пока не получил, но до выяснения обстановки следует остановить наступление.

Командиры танковых корпусов правильно поняли мой приказ и остановились еще утром, затребовав повторную артподготовку. Я приказал им отвести танки с передовой, оставив там только мотострелковые полки. Дивизии готовить к маршу. 88-му стрелковому корпусу приказал сменить мотострелковые полки танковых дивизий на рубеже Рушона – Дагда. Щербакову приказал развернуть части, занимающие вторые дивизионные оборонительные полосы, фронтом на запад. Полки боевой поддержки и боевого обеспечения перевести в промежуток между первой и второй оборонительной полосой. Дивизиям приготовиться к круговой обороне. Корпусные части передислоцировать так, чтобы они не попали по удар немцев. Командирам 16-го и 26-го мотострелковых корпусов, находившихся в резерве фронта в районе Гулбене, приказал поднять части по тревоге и готовиться к маршу на Екабпилс.

В 15 часов Кузнецов наконец подтвердил, что противник большими силами прорвал главный рубеж между Екабпилсом и Ливанами. Зафиксированы две танковые дивизии и не менее четырех пехотных. Наша 91-я сд разгромлена. Кузнецов сообщил, что перебрасывает к Екабпилсу 28-й мотострелковый корпус и две танковые дивизии.

Противник снова обманул нашу разведку, в первую очередь, конечно, разведку Прибалтийского фронта. Но планы мы ему уже поломали. Сейчас три пехотные дивизии, которые остановили наше наступление на рубеже Рушона – Дагда, должны были бы ударить по нашей 333-й дивизии навстречу Гудериану. Теперь же Гудериану придется справляться самому. По боям в Белоруссии я знал, что во 2-й танковой группе было 5 танковых и 4 моторизованные дивизии. Плюс не менее 10 пехотных дивизий, выявленных разведкой. И еще неизвестно, сколько не выявленных.