Прибалтийский фашизм: трагедия народов Прибалтики

Следует добавить, что с 1945 по 1950 год число спецпереселенцев и ссыльных граждан прибалтийских национальностей получило некоторое (хотя и незначительное) увеличение за счет так называемых репатриантов-«западников», возвращенных в СССР из-за рубежа на основе международных соглашений СССР со странами антигитлеровской коалиции. Тем не менее абсолютное большинство беженцев и эмигрантов из Прибалтики не захотели вернуться после войны на родину из-за границы и поэтому рассматривались советским общественным мнением в качестве «предателей» и «преступников», «которые боятся ответственности за совершенные ими во время войны злодеяния».

Заметим, что и само правительство Советского Союза в первые послевоенные месяцы не проявило достаточной настойчивости в своем требовании о высылке таких эмигрантов. Так, с января по май 1945 года в Швецию бежало около 30 тысяч латышей и эстонцев, в основном бывших легионеров, полицейских, чиновников оккупационной администрации и членов их семей. В мае, буквально накануне капитуляции, к ним добавились 2.600 немецких солдат, которые бежали в Швецию из Курляндии, устья Вислы, Северной Германии и Дании. В мае 1945 года все они были интернированы как военнопленные[1333].

«В ноябре [1945 года], — вспоминает Эрих Штайнбах, бывший обер-ефрейтор немецкого 35-го танкового полка, сумевший бежать на корабле в Швецию с Хельского полуострова (устье Вислы), — участились слухи о том, что правительство Швеции предложило выдать Советам интернированных немецких солдат вместо 30 тысяч латышей и эстонцев»[1334].

Очевидно, свою роль здесь сыграло и правительство Швеции, решившее лучше пожертвовать немецкими солдатами, чем прибалтами, так как в течение всей войны скандинавские страны — Швеция и Финляндия — активно поддерживали стремление прибалтийских националистов к независимости, закрывая глаза на их сотрудничество с нацистами. (Об этом свидетельствуют, в частности, материалы финской и шведской прессы, регулярно приводившиеся в сводках донесений германской полиции из оккупированных восточных областей за 1941–1943 гг.[1335]) В результате 2.600 немецких солдат были переданы Советскому Союзу и разбросаны по различных лагерям военнопленных, а 30 тысяч латышских и эстонских коллаборационистов благополучно ушли от возмездия. Многие впоследствии переселились в другие страны и пополнили собой агентуру западных спецслужб и аппарат различных антисоветских радиостанций и неправительственных организаций.

Разумеется, эмигрировавшие вместе с немцами из Прибалтики националисты вроде профессора Арведа Швабе в пропагандистских целях не постеснялись преувеличить размах советских репрессий в Прибалтике. При этом был использован тот же прием, что и в 1941 году, когда советские репрессии 1940–1941 гг. были завышены более чем в десять раз. Так, к количеству действительно репрессированных, принудительно высланных и т. п. произвольно добавлялись все те, кто был призван в Красную армию или на работы по восстановлению разрушенного войной хозяйства в различные регионы СССР. Следуя этой логике, почему бы тогда не зачислить в «репрессированные» тех граждан других республик Советского Союза, включая и РСФСР, которые работали на восстановлении разрушенного народного хозяйства прибалтийских республик?

Вот так 140 тысяч спецпоселенцев превратились в 400–500 тысяч репрессированных и более миллиона высланных на принудительные работы…

Да, это совершенная правда, что тысячи молодых литовцев, латышей и эстонцев были насильно мобилизованы в легионы СС и другие части германской армии. И то, что после войны они оказались в лагерях военнопленных, это большая трагедия. Но с другой стороны, они носили форму, знаки различия и символику гитлеровской армии, воевали с оружием в руках или хотя бы формально числились в качестве солдат этой армии, а значит — они и были военнопленными. Более того, с формальной точки зрения их можно было бы поголовно обвинить и в измене Родине, так как республики Прибалтики в годы войны входили в состав Советского Союза…

«…Когда же будут возвращены наши латышские пленные, которые были взяты под Лиепаей и отправлены в Россию, — обращались многие родители с просьбами к главе правительства Латвийской ССР Вилису Лацису. — Был тогда увезен в Россию мой сын. Уже прошло шесть месяцев. Никаких сведений нету, жив он или мертв. …В 1944 году его мобилизовали немцы. Каково ему было расставаться с женой и тремя малыми детками? Что ему было делать, как не пойти, все равно верная смерть. Вы-то знаете, как немцы с такими расправлялись. …Обращаюсь к вам и партии с нижайшей просьбой, отпустите сыновей по домам, у кого на совести нет грехов. Я знаю, что у моего сына их нету. Кто виноват, пускай получит наказание, но многие не виноватые…»[1336]

«Товарищ Вилис Лацис! — говорилось в другом письме. — …Разве наши дети (легионеры) виноваты, что немец силой их мобилизовал и послал на войну. Теперь война закончилась, так почему сыны Латвии должны томиться в лагерях пленных — как преступники… Почему?