Прибалтийский фашизм: трагедия народов Прибалтики

Здесь «группа Курелиса» восстановила связь с абвергруппой 212. От ее командования было получено задание приступить к формированию партизанских групп для борьбы в тылу Красной армии. Всего «группой Курелиса» было сформировано 17–18 таких групп по 10–40 чел. в каждой. Лейтенант Хассельман, командир абвергруппы 212, в октябре 1944 года разрешил привлекать для формирования партизанских групп также латышских солдат, отставших от своих частей[861].

К «группе Курелиса» стали присоединяться беженцы, айзсарги, дезертиры из числа полицейских и легионеров. Вскоре она включала в себя уже 1.000[862], а затем 3.000 человек, а также получила транспорт — 4 легковых автомобиля, 5 грузовиков и 3 мотоцикла. Дезертиров было приказано отправлять в 19-ю латышскую дивизию войск СС, остававшуюся в Курляндии, но затем их просто стали зачислять в роту лейтенанта Рубениса. В результате в ноябре 1944 года рота Рубениса было преобразована во 2-й батальон «группы генерала Курелиса». Новый 2-й батальон состоял из 2 тяжелых рот, 1 пулеметной роты, 1 стрелковой роты, минометного взвода, медсанчасти и хозчасти — всего 450 человек. Он разместился в Угальской волости в радиусе 3 км — в деревнях Илзики, Требини и Ванаги, где были построены бункера и оборонительные линии[863].

Штаб «группы Курелиса» и ее 1-й батальон в конце октября 1944 года переехали из Стадзе в Аннахите (помещение бывшей стекольной фабрики) в Пузесской волости, в излучине по другую сторону Семеского болота и в 12–13 км к северу от железнодорожной станции Усма[864]. По свидетельству сына генерала, Яниса Улдиса Курелиса (Марка Вэлианта), «во времена группы Курелиса местные крестьяне жаловались, что „курелиеши“ отнимают у них еду. Я это помню. Но как же солдатам в лесу было выжить? Может быть, отец и его солдаты были виноваты в том, что отбирали у людей еду. Но как накормить тысячи солдат, скрывавшихся в лесах? В те времена было так: либо ты сопротивляешься, либо тебя бросают в застенок или расстреливают — выбора не было. Солдаты отца носили форму немецкой армии с нашивками в виде латвийского флага на рукавах, это я хорошо помню до сих пор»[865].

Случаев дезертирства из прочих латышских частей было все больше и больше, особенно после приказа о принудительном выводе 15-й латышской гренадерской дивизии войск СС и 1-го и 2-го латышских полицейских полков СС в Германию[866]. Хотя борьба с дезертирством также была одной из задач «группы Курелиса», «курелиеши» с молчаливого одобрения абвера ставили их на довольствие вместо того, чтобы сдавать немцам для возвращения в их воинские части[867].

Правительство Латвийской ССР, возобновившее свою деятельность в освобожденном Даугавпилсе, а затем в Риге, командование 2-го Прибалтийского фронта, командующий 130-м латышским стрелковым корпусом РККА генерал-майор Детлав Бранткалнс, латвийские партизаны развернули активную агитацию, призывая латышей не позволить угнать себя в Германию. Немцы неустанно повторяли латышским легионерам, что теперь они — солдаты СС, а значит, большевики все равно их всех расстреляют. Курляндские партизаны (среди которых был и Вилис Самсонс, знаменитый командир 1-й латвийской партизанской бригады) пытались убедить их в обратном, говоря: «Обратный путь к народу у вас есть! Не позволяйте угонять себя в Германию!»[868] Дезертирство приобрело массовый характер, особенно по пути через Дундагу, где стояла «депо-бригада» «Латышского легиона войск СС», собиравшая отбившихся от своих частей латышских солдат и отправлявшая их в порт Вентспилс. По некоторым данным, число дезертиров в лесах составляло в это время около 2 тысяч человек[869].

Высший фюрер СС и полиции в «Остланде» обергруппенфюрер СС Фридрих Йеккельн не желал смотреть «сквозь пальцы» на случаи дезертирства среди латышей, так как ему были нужны боевые и полицейские части. Так, на совещании 12 декабря 1944 года Йеккельн обратился к генерал-инспектору «Латышского легиона войск СС» Р. Бангерскису с вопросом о «бандах латышских и немецких дезертиров, латышских националистов и советских партизан». «…В лесах теперь еще большее число бандитов и от призыва уклоняющихся граждан, — подчеркнул Йеккельн, — поэтому я и телеграфно просил Вас явиться сюда, так как Вы единственный, кто здесь в Курземе еще пользуется авторитетом. Необходимо улучшить политическое настроение в Северном Курземе, также выпустить воззвание, чтобы латыши вышли из лесов, чтобы прекратили лишнее кровопролитие. Вы можете их призвать бороться за свободу и самостоятельность Латвии».

Но Бангерскиса беспокоил вопрос, как в таком случае поступать с дезертирами, которые вроде бы и не относятся к «бандитам», однако бороться «за свободу и самостоятельность Латвии» вместе с немцами не желают. «Я согласен это делать, — ответил Бангерскис, — только должна быть дана мне возможность самостоятельно действовать и выполнять свои обещания. Мне известно, что среди бандитов имеются и немецкие дезертиры».