Прибалтика: война без правил (1939—1945)

Схожим порядком началась реализация договора с Латвией. В данном случае председателем комиссии Красной Армии был назначен командующий войсками КалВО комкор В. Болдин. Военные комиссии сторон к 23 октября выработали ряд соглашений по размещению советских войск, пунктами базирования которых становились Лиепая, Вентспилс, Приекуле и Питрагс. Ввод военно-морских сил должен был начаться 23 октября, а сухопутных войск в район Вентспилс— Питрагс — 29 октября, в район Лиепая — 30 октября. 23 октября в Лиепаю прибыл крейсер «Киров» в сопровождении эсминцев «Сметливый» и «Стремительный». В 11 часов утра 29 октября на станцию Зилупе прибыл первый эшелон советских войск. Согласно договоренности в Латвию прибыли части 2-го ОСК и 18-й авиабригады, в которых насчитывалось 21 559 человек личного состава^{76}.

Военную комиссию на переговорах с Литвой возглавлял командующий войсками Белорусского фронта командарм 2-го ранга М. Ковалев. Советская делегация намеревалась вести переговоры о размещении войск в Вильнюсе, Каунасе, Шауляе, Укмерге и Алитусе, но литовская сторона категорически отказалась обсуждать такую дислокацию советских армейских подразделений, предлагая разместить гарнизоны ближе к германской границе. Переговоры с Литвой завершились 28 октября подписанием соглашения о размещении советских войск в районах Новая Вилейка, Алитус, Приенай, Гайжуны. ВВС должны были разместиться в Алитусе и Гайжунах и, кроме того, получить ряд оперативных аэродромов. Церемония ввода войск состоялась лишь в 10 часов 15 ноября и носила чисто символический характер, поскольку советские военные уже находились в Вильнюсе, т. е. на территории Литвы. 15—17 ноября большая их часть была выведена из Вильнюса в места постоянной дислокации. В Литве разместились части 16-го ОСК, 10-й истребительный и 31-й среднебомбардировочный отдельные авиаполки общей численностью 18 786 человек. Окончательно подразделения РККА покинули Вильнюс 15 декабря 1939 г. Общее руководство всеми советскими войсками в Прибалтике согласно приказу наркома обороны № 0187 от 27 ноября 1939 г. было возложено на его заместителя — командарма 2-го ранга А. Локтионова^{77}.

Из Москвы были направлены строгие инструкции полпредам: прекратить всякие контакты с левыми силами в странах Балтии и пресекать любые разговоры о советизации. «Всякие заигрывания и общения с левыми кругами прекратите, — телеграфировал В. Молотов полпреду СССР в Литве Н. Позднякову 14 октября 1939 г. — Осуществляйте связь только с правительственными, официальными кругами, постоянно помня, что полпредство аккредитовано при правительстве, и ни при ком другом»^{78}.

Министр иностранных дел Литвы Ю. Урбшис во время своего визита в Москву в октябре 1939 г. получил соответствующие заверения от Сталина и Молотова, «что Советский Союз не стремится советизировать Литву»^{79}.

21 октября Молотов вновь телеграфировал Позднякову в Каунас: «Вам, всем работникам полпредства, в том числе и военному атташе, категорически запрещаю вмешиваться в междупартийные дела в Литве, поддерживать какие-либо оппозиционные течения и т. д. Малейшая попытка кого-либо из вас вмешаться во внутренние дела Литвы повлечет строжайшую кару на виновного. Имейте в виду, что договор с Литвой будет выполняться с нашей стороны честно и пунктуально. Того же будем требовать от Литовского правительства. Следует отбросить как провокационную и вредную болтовню о «советизации» Литвы»^{80}. Аналогичные указания обязаны были выполнять и дипломатические представители СССР в Риге и Таллине.

25 октября 1939 г К. Ворошилов издал специальный приказ, регламентирующий поведение советских военных в странах Балтии. «Весь личный состав наших частей должен точно знать, что по пакту о взаимопомощи наши части расквартированы и будут жить на территории суверенного государства, в политические дела и социальный строй которого не имеют права вмешиваться», — говорилось в документе. Советские военные предупреждались о возможности «провокаций», под которыми подразумевались разговоры о советизации Прибалтики. Такие настроения, если они обнаружатся у красноармейцев, следовало «в корне ликвидировать и впредь пресекать самым беспощадным образом»^{81}.

Солдатам и офицерам РККА категорически запрещалось встречаться с рабочими и другими организациями или устраивать совместные собрания, концерты, приемы и т. д. «Всякая попытка со стороны военнослужащего, независимо от его положения, прикинуться «архилевым» и вести коммунистическую пропаганду хотя бы среди отдельных лиц населения будет рассматриваться как антисоветский акт, направленный на дискредитацию договора о взаимопомощи», — говорилось в приказе^{82}.