Прибавление семейства

Цель у этого спектакля была совсем другая – показать судье, что он ждет и верит, будто жена еще жива, стало быть, к ее исчезновению он не причастен. Только вот плохой Чернов актер. Не до такой степени плохой, чтобы трагически заламывать руки и закатывать глаза, но все-таки плохой. И спектакль вышел дешевым, а потому неубедительным.

Ирина вздохнула. Недавно по телевизору показали фильм «Служили два товарища», а вслед за ним диспут школьников на извечную тему «оправдать виновного или осудить невиновного». Дети надрывались, спорили, временами сбиваясь в совсем не детскую демагогию, но в итоге пришли к выводу, что казнить невиновного ни в коем случае нельзя.

Ирина была согласна с этим гуманистическим посылом, и в своей работе всегда трактовала сомнения в пользу обвиняемого, но, черт возьми, как больно смотреть на убийцу, избежавшего наказания благодаря уму и хитрости!

Сейчас они признают Чернову умершей, тем самым поставят точку в этом долгом деле, и все. Илья Максимович станет честным вдовцом, сможет распоряжаться имуществом жены и жениться в полное свое удовольствие. Марина Хмельницкая, ради которой он пошел на преступление, обманула, не дождалась, ну да ничего. Мало ли молоденьких красоток, готовых украсить бодрую старость высокопоставленного чиновника?

Ирина закрыла глаза, вспоминая тот единственный раз, когда она видела Аврору Витальевну живой. Перед глазами ясно, как наяву, возникло веселое и доброе лицо. Руки тоже вспомнились, большие, с набрякшими венами и коротко стриженными ногтями, почти мужские. То были руки много и тяжело работавшего человека, но тогда Ирина думала только о том, насколько лучше смотрятся ее собственные тоненькие ухоженные пальчики.

Поставив чашки на бортик раковины, Ирина посмотрелась в зеркало, и вдруг возникло странное, почти мистическое чувство, будто Аврора Чернова зовет ее из прошлого, но не как это делают мертвецы в страшных сказках, а совсем наоборот. Будто ободряет и прощает.

Ирина быстро умыла лицо холодной водой, прогоняя наваждение.

В глубине души Ирина надеялась, что какая-нибудь недостающая бумажка позволит ей перенести заседание, что с учетом предстоящего декрета означало передачу дела другому судье, но Илья Максимович основательно подготовился к процессу, собрав все необходимые документы. Представил справку из милиции, выписку из домовой книги, паспортного стола и из отдела кадров по месту работы Черновой, и даже справку из поликлиники о том, что за последние пять лет Аврора Витальевна не обращалась за медицинской помощью. Свидетели тоже были приглашены и даже явились в суд, так что пришлось начинать заседание.

Чернов держался с холодной вежливостью, которой хотел то ли скрыть презрение аристократа к плебсу, то ли, наоборот, подчеркнуть, но формально упрекнуть его было не за что.

Монотонно, будто ученик, отвечающий у доски материал, к которому у него нет никакого интереса, Илья Максимович рассказал, что пять лет назад жена не вернулась домой после суточного дежурства, и с тех пор никто ее не видел и не слышал, несмотря на все поиски, в которых участвовала милиция, семья, друзья, а также сослуживцы.

– Мы ищем до сих пор, – сказал он с тяжелым вздохом. – Но время идет, и надежды остается все меньше.

«Я бы тебе поверила, если бы у тебя хоть один мускул дрогнул на физиономии. Хоть бы тень промелькнула в твоих пустых глазах… А вздохи твои картинные никого не убедят. А ну-ка, проверим, надолго ли хватит твоего самообладания, – ухмыльнулась Ирина про себя, – скоро ли ты начнешь злиться или растеряешься? Это не по процедуре, конечно, но могу я хоть раз в жизни воспользоваться служебным положением в личных целях, в конце-то концов?»

– Ваша жена должна была вернуться в субботу утром, одиннадцатого апреля, верно?

– Верно.

– А в милицию вы обратились только двенадцатого вечером?

– Да.

– Почему так долго ждали?

Чернов пожал плечами:

– Я знал, что заявление о пропаже принимают только через трое суток, и не хотел, чтобы меня отфутболили, да еще и нахамили вдогонку. Реальной помощи я от них не ждал, и, к большому сожалению, время показало, что я был прав. Ну и, главным образом, я был уверен, что жена с минуты на минуту даст о себе знать.

– То есть вы считаете, что сотрудники милиции не помогали вам искать жену? – спросила Ирина.

– Нет, почему же, помогали, и довольно активно, – на лице Чернова впервые появилась улыбка. – Например, целую неделю пытались убедить меня, что это я ее убил.

– Илья Максимович, если вы утверждаете, что сотрудники милиции не искали вашу жену должным образом, то вы ставите суд в сложное положение, – отчеканила Ирина. – На каком основании суд объявит человека умершим, если выяснится, что к его розыску не были приняты надлежащие меры?

– Извините. Я не это имел в виду.

– Илья Максимович, попрошу вас в дальнейшем воздержаться от иносказаний и фигур умолчания. Вы находитесь в суде! – «А не на партсобрании», – мысленно закончила Ирина, с запозданием вспомнив, что обещала Павлу Михайловичу разбирать дело его приятеля со всей возможной мягкостью и деликатностью.