Прибежище

– Я не буду с ним говорить.

– Будете, – буркнул Шиммин.

Эрик резко дернул головой:

– Позвольте задать вам вопрос, мистер полицейский. Почему вы не арестовали этих людей за убийство моего служащего?

Шиммин громко всосал воздух сквозь зубы. Приподнялся на цыпочках и выпрямился во весь свой рост.

– Это не тот вопрос, который вам следовало бы задавать, – ответил он. – Вопрос, который вы должны были задать, вот какой: сколько вы готовы потерять? Скольким вы готовы пожертвовать?

– Это какая-то бессмыслица.

– Это остров Мэн, мистер Зеегер. У нас тут своя полиция. И свои законы. Заговор с целью похищения человека и убийства – серьезные преступления в глазах нашей юрисдикции. Так что вы можете провести очень много времени в заключении – в ожидании суда. И приговор, я полагаю, будет весьма суровым.

– Вы мне угрожаете?

Шиммин поглядел на меня и прищурился:

– Разве я неясно выразился?

– Вполне ясно, – пожал я плечами.

– Так я и думал. – Инспектор покачался на каблуках. – Мистер Зеегер, погиб один из ваших служащих. А тут имеется и второй, к тому же с серьезной огнестрельной раной в бедре. – Шиммин махнул рукой в сторону Лукаса. Тот все еще лежал на полу, не пытаясь подняться. И смотрел на нас широко раскрытыми мокрыми глазами. – И он не из самых крутых парней, какие мне встречались. Полагаю, он с большой готовностью выдаст нам кучу улик против вас. Не думаю, что нам придется дважды просить его об этом.

– Вы планируете меня арестовать?

– Ничего я не планирую, и точка. На острове Мэн это так не делается. Мы ребята спокойные, все делаем неспешно и мягко. У нас тут есть такая поговорка: «Traa dy liooar». Это означает: «Время терпит». Философский такой подход ко всему: поживем – увидим. И я готов применить его сегодня. Так что можете считать меня незаинтересованным наблюдателем.

– И что вы намереваетесь наблюдать?

– Как будет совершаться сделка, – сказал я. Глаза Эрика тотчас обратились в мою сторону. – Вы расскажете мне правду о моей сестре, а я отдам вам вот это. – Я сунул руку в карман своих тренировочных штанов, достал оттуда флешку и поднял ее повыше, держа между указательным и большим пальцами. – На ней записан видеофайл. Запись с видеокамеры, доказывающая, что Лена не убивала Алекса Тайлера. Тут зафиксированы двое мужчин, которые в действительности его убили. Это были офицеры британской разведки. Я желаю узнать, почему они подставили вашу дочь. И хочу узнать, какое отношение все это имело к моей сестре.

Эрик молчал. Думал. И снова думал. Просчитывал в уме, как ему действовать дальше. Обмозговывал все возможные уловки, призванные избежать вероятных ловушек, приготовленных для него.

– Вы именно этого добивались, не правда ли? – спросил я. – Андерсон хотел выяснить, не передала ли мне Лена чего-нибудь. Ну так вот, передала. И вы можете это получить. Это вам очень пригодится. Вы же хотите очистить ее от подозрений, верно?

– Вам все известно о моей дочери? – спросил Эрик. Его подозрительность явно усилилась.

– Да, мы все знали, еще когда встречались с вами в первый раз, – сообщила ему Ребекка. – В газетах писали, что выдан ордер на ее арест. Вы что же, даже не подумали, что мы могли все это проверить?

– Тогда, значит, вам известно, кто ее похитил.

– Как мы полагаем, это были британские спецслужбы, – сказал я.

– В таком случае ваше предположение неполное.

Зеегер снова сердито уставился на Шиммина. Ему явно было затруднительно примириться с его присутствием здесь.

– Мы можем довериться этому человеку?

– Вы можете ему довериться.

Странная перемена. Всего час назад я бы ни за что не поручился за Шиммина. Я совсем не был уверен, что хоть отчасти понимаю мотивы, которые им движут. Но теперь все переменилось. Я ненавидел его за то, что он мне рассказал. Но при этом я ему доверял. Доверял ему, потому что он был скомпрометирован. Инспектор очень многое мог потерять, рассказав мне ту историю, не говоря уже о том, чем ему грозили действия у меня в квартире. Он мог бы все проделать в полном соответствии с правилами и установками, когда мы предъявили ему мертвое тело у меня в кухне. Но вместо этого Шиммин предложил нам альтернативный подход. Такой, который поможет ему хоть отчасти исправить произошедшее на Марин-Драйв и хоть немного смягчить воздействие, которое это происшествие оказало на мою семью, а потом на Джеки Тир.

Эрик перевел взгляд с Шиммина на Ребекку, а потом снова на меня. Он стоял посреди кухоньки своего номера люкс, а мы выстроились вокруг него, образовав что-то вроде полукруга. Окружили его. Зажали в угол.

Зеегер бросил взгляд на Лукаса. И у него заходили желваки.

– Вставай! – рявкнул он. – Ты что, собака? Ступай в ванную и запрись там. Открой краны. Включи душ. Я не желаю, чтобы ты услышал хоть что-то из того, что я скажу. Понятно?

Лукас, отталкиваясь подбородком и коленями от пола, поднялся на ноги. Оперся на здоровую ногу. На его лице было недоумение.

– В ванную, – велел Эрик. – Быстро. И запри за собой дверь.