Прибежище

Лукас смотрел в просвет между машиной и фургоном, пытаясь прочистить мозги и думать логически. Машина – это то, на чем эти двое приехали. И, видимо, на ней же уедут. Но если они приехали сюда, чтобы убрать все следы, оставленные в коттедже, все там зачистить, тогда вполне разумно предположить, что они заберут отсюда и фургон. А Лукас ведь помнил, что в нем имеется. Коврики. Питьевая вода.

Хромая, Лукас добрался до сдвижной боковой двери грузового отсека на дальней от него стороне фургона. Внутри воняло дизельным топливом и деревом. Воздух уже успел стать затхлым. Он лег спиной на обшитый досками пол и втянул внутрь раненую ногу. Потом задвинул дверь, прополз к задней стенке и накрылся грязными, пропыленными ковриками.

И приготовился ждать.

Глава 17

Большую часть пути до дома Рокки спал. Я же никак не мог расслабиться. Мой фургон, конечно, с автоматической коробкой передач, но с одной рукой на перевязи ехать все равно было трудновато. Что гораздо более важно, я чувствовал себя здорово не в своей тарелке. Кто знает, не ввязался ли я в сомнительное дело и не придется ли мне об этом пожалеть. Были у меня некоторые основания предполагать, что с теми двоими мужиками здесь, в лесу, расправились. И, возможно, с Леной тоже. Самым разумным было бы позвонить в полицию и попросить соединить с детективом Шиммином или с Тир. И рассказать им о том, что здесь произошло. После чего умыть руки, забыв про все это дело. Но проблема заключалась в том, что Шиммин открестился от моей истории, едва успев ее услышать, а Эрик просил меня с полицией не связываться. Правда, я ничем ему не обязан – я его даже вообще никогда не видел, – но если Лена действительно его дочь, то мне и впрямь следует хотя бы выслушать, что он мне может рассказать.

А выслушать его означало, что мне придется во всем полагаться на Ребекку. Пока что она производит впечатление человека весьма подготовленного и уверенного в себе. Она обнаружила в коттедже все эти устройства для слежки и придумала весьма разумное и вполне приемлемое объяснение моего ДТП. Но что еще более важно, Ребекка верит всему, что я ей рассказал о Лене, и этот факт заставляет меня склоняться к тому, чтобы доверять ей. Но я понятия не имел, оправдано ли впрямь это мое доверие. Не знал я и того, каким образом мама с папой пришли к мысли нанять Льюис проводить все эти расследования. И почему.

Я все еще думал о Ребекке, когда припарковал фургон перед мастерской и вместе с Рокки направился к входной двери. Он побежал впереди меня вверх по ступенькам, уже готовый снова завалиться спать – это вторая стадия его дневного сна. Я запер пса внутри, а сам отправился разыскивать папу.

Много времени для этого не потребовалось. Я услыхал знакомое «жух-жух-жух» его газонокосилки, доносившееся из-за оранжереи. Пару лет назад папа разорился на приобретение этого мощного седельного агрегата и теперь тратил ничуть не меньше внимания и энергии на заботу о нем, чем на мои мотобайки. Косилка, выкрашенная в зеленый цвет с желтой полосой посредине, была оборудована мягким подпружиненным сиденьем и даже подставкой для кружки. Я всегда подозревал, что именно эта подставка стала решающим аргументом в пользу данной модели, когда папа отправился в местный магазин садовых принадлежностей изучать то, что там выставлено на продажу. Подставка отлично подходила для банки охлажденного пива.

Но сегодня пива в ней не было. Папа не прикасался к спиртному с самой смерти Лоры. Подставка была пуста, таким же пустым был и его взгляд, слепо вперившийся куда-то в траву на лужайке впереди косилки. В этом году папа почему-то избрал новый способ косьбы – двигался концентрическими кругами, так что лужайка представляла собой сочетание темных и светлых круговых зеленых полос. В прошлом году это были просто прямые полосы.

– Папа!

Он не услышал меня, потому что заткнул уши наушниками. Я подождал, когда он развернется и направится в мою сторону. Папа остановился рядом со мной, и рев движка заставил его кричать.

– Хочу успеть скосить, пока дождик снова не начался. – Он снял наушники и надел их на руль своего агрегата. – Сам знаешь, как наши поселенцы любят на это смотреть.

Папа мотнул головой в сторону оранжереи. Там, за стеклами, на откидных сиденьях и в инвалидных колясках разместилась пестрая компания иссохших и сморщенных стариков и старух. Я помахал им рукой, словно извиняясь за вторжение.

– Мне надо поговорить с тобой насчет Ребекки, – проорал я.

– Подождать можешь? Скоро стемнеет.

– Лучше сейчас.

Я протянул руку и повернул ключ зажигания. Мотор захлебнулся и замолчал. Внезапная тишина, казалось, таила в себе некие угрожающие разряды.

– Почему вы ее наняли?

– Так ты уже, наверное, знаешь. Она ведь тебе сказала.

Папа бросил недовольный взгляд на уродливую полоску нескошенной травы, почему-то пропущенную косилкой.