Прибежище

Жаль, что тут нет иллюминатора и Лена не может выглянуть наружу. Все, что у нее есть, это вот эта каюта. Крашеные металлические стены. Звуки, которые она пытается расшифровать. И ощущение, что что-то изменилось. Возможно, это дает хоть какую-то надежду.

* * *

– Они лгут, – процедил Андерсон, когда высокий парень с рукой на перевязи и настырная баба-детектив с ее жутко правильными подходами покинули самолет. – Насчет Флеминг – точно. И, вероятно, насчет многого другого.

Американец пригнулся к иллюминатору и стал смотреть, как эти двое идут прочь по асфальту взлетной полосы. Парень мотал головой, словно ему жук забрался в ухо. Ребекка Льюис шагала рядом, забросив рюкзак на плечо.

– Отчего ты так в этом уверен? – спросил Эрик, тоже глядя им вслед.

– Сужу по его реакции, это во-первых.

– А во-вторых?

Андерсон посмотрел на своего работодателя. Достал телефон и показал ему.

– Лукас жив. И наконец позвонил мне. Похоже, он совершил экскурсию по дому этого доброго самаритянина. И нашел там фото в компьютере. Этого парня, Роба, и Флеминг. Вместе.

Эрик обдумал полученную информацию. Кивнул:

– Тогда делайте все, что необходимо. Я хочу, чтобы вы нашли Лену. И не желаю ее еще раз терять.

Глава 22

Мы вернулись к машине, и я рухнул на сиденье. Ноги дрожали. Я с грохотом захлопнул за собой дверцу.

– Надо обратиться в полицию, – сказал я.

Ребекка предостерегающе подняла руку:

– Не стоит. Пока рано.

– Что вы хотите этим сказать? «Не стоит»! Думаете, я так легко с этим смирюсь? Притворюсь, что ничего не вижу? И что этого разговора вообще не было?

Льюис поднесла палец к губам, повернула ключ в замке зажигания и включила радио, сделав звук погромче. Оттуда заорала реклама какой-то булочной острова Мэн. Моя спутница пристроила рюкзак у себя на коленях, открыла замок-молнию и стала рыться в его недрах. Потом ее рука вылезла с кусочком серого пластика, зажатым между большим и указательным пальцами. Льюис повертела его у меня перед глазами, спрятала в кулаке и наклонилась ближе.

– Они нас подслушивают, – прошептала она.

Горячее дыхание Ребекки ударило мне в щеку. Я отодвинулся. И уставился на нее. Женщина раскрыла ладонь. Устройство было не крупнее монеты в десять пенсов. Овальное.

Я хотел что-то сказать, но Льюис прикрыла мне рот ладонью. И уменьшила звук радио.

– Надо бы пройтись, – предложила Ребекка намеренно равнодушным тоном. – Мозги проветрить. Есть какие-нибудь идеи? – Ее брови взлетели вверх, словно подгоняя меня.

– Тогда, может, поедем на пляж в Каслтауне? – предложил я. Голос у меня был какой-то деревянный, тон угрюмый, как у скверного актера, в первый раз читающего текст новой пьесы.

– Отлично. – Льюис опустила пластиковую штуку в рюкзак. – Говори, куда ехать.

Я свел свои указания к минимуму, тщательно фильтруя произносимые слова. Мир, в котором я существую, с каждым днем становится все более странным. В нем пропадают девушки. Прилетают частные реактивные самолеты. Везде спрятаны устройства для тайного наблюдения и подслушивания. Очень трудно ко всему этому приспособиться. Никакими словами не выразить, как жутко мне хотелось избавиться от подобной необходимости.

Пляж в Каслтауне – это длинная песчаная полоса, мокрая и каменистая, ограниченная с одной стороны дюнами и заросшими травой полями и упирающаяся в прибрежную дорогу, идущую параллельно взлетно-посадочной полосе аэропорта. Мы поставили машину под защитой стены. Позади тянулись отличные террасные таунхаусы, выкрашенные в разные оттенки пастельных тонов. Правее, дальше от нас и выше, за мозаикой прибрежных коттеджей и крыш можно было видеть в туманном отдалении силуэт каменных строений средневекового замка, который и дал название городку[4].

Ребекка оставила свой рюкзак в машине и закрыла ее. Продемонстрировала мне пустые ладони, прямо как фокусник-иллюзионист, который собирается показать карточный фокус, и, сложив руки на груди, побрела по горбатому спуску к пляжу. Я последовал за ней на берег, усыпанный вынесенной волнами галькой. Взяв Ребекку за плечо, развернул лицом к себе.

– Какого черта?

– Они подсунули нам прослушку. – Женщина пожала плечами. – Андерсон подсунул, когда проверял мой рюкзак.

– И вы это видели? Тогда почему ничего не сказали?

– Не хотелось действовать грубо.

– Чушь какая-то!

– Не принимай так близко к сердцу. Просто Эрик отчаянно пытается разыскать свою дочь.

Я шлепнул себя ладонью здоровой руки по затылку. Поддал ногой камешек.

– И какое это имеет отношение ко мне?

– Сам знаешь.

Я остановился. И уставился на спутницу тяжелым взглядом. Я не понимал, что она хотела этим сказать.

– Мелани Флеминг, – проговорила она.

– Что-что?

– Кто это такая? Когда Андерсон произнес это имя, ты чуть в штаны не наделал. Не думай, что он этого не заметил. Ты не слишком хорошо умеешь держать себя в руках.

Я нагнулся и поднял камень. Он оказался тяжелым и вполне солидным. Я ощупал большим пальцем его грани, сухо шуршавшие у меня в ладони. Они были сглаженные, закругленные и здорово обтесанные морем.