Прибежище богов

– Воистину так, дорогая Афина, – ответила та сладким голоском, – я посмотрю на то, как это у тебя получится, и, быть может, тоже последую твоему примеру. Ведь это так заводит – когда ты лежишь связанная и совершенно беспомощная, а мужчина делает с тобой все, что захочет…

Вот две извращенки, хорошо что хоть фотографий в процессе делать не будут, и видеосъемку тоже. А то выйдет в эфир хит садомазопорно – и доказывай потом, что ты не верблюд.

Тем временем будущая мать наследника олимпийского престола быстренько разделась, (да и чего там раздеваться с этим хитоном), отдала копье Афродите и подошла для осмотра к Лилии, рядом с которой вдруг появился столик с разложенными на нем медицинскими инструментами. Посмотрев на эту мускулистую, как у бодибилдерши, фигуру, с явно вырисовывающимися по мужскому типу мышцами, я подумал, что такую кобылу действительно нужно хорошенько привязывать, а то вырвется и убежит – лови ее потом. Или, наоборот, бросится в драку – тогда уж не до детей, лишь бы остаться живым. Осмотр был недолгим и каким-то стандартным – Лилия выслушала Афину стетоскопом, по-американски воткнула ей большой градусник между ягодиц, а также по очереди оттянула оба нижних века, заглянула при помощи зеркала в ухо, горло, нос, после чего измерила пульс и давление.

Следом за Афиной к Лилии, раздевшись, подошел я сам. Мой осмотр был почти точной копией Афининого, только с поправкой на мужской пол и на то, что градусник мне почему-то сунули по-европейски в рот. По счастью, это был другой градусник – не тот, который использовался для Афины.

Но вот все приготовления были завершены. Дева улеглась на свое чудо местного секспрома от Гефестия, высоко отклячив свою мускулистую задницу – и Афродита, добросовестно выполняя обязанности ассистентки, застегнула ременные браслеты на щиколотках, под коленями, у запястий и вокруг шеи с талией, намертво прикрепив добровольно насилуемую к станку.

Сперва мне было неловко (как-никак, это был мой первый опыт подобных забав), но потом я решил идти привычным путем – то есть сперва разогреть женщину, и уж потом поделать все свои дела. Без лишней скромности скажу, что это у меня вполне получилось, потому что, несмотря на то, что Афина действительно оказалась девственницей, ее разобрало так, что, вертя задницей и страстно рыча, она чуть не сломала дорогущий, наверное, станок от Гефестия. А в обращенном на нас горящем взгляде Афродиты я прочитал сакраментальную фразу – «… на ее месте должна была быть я».

Потом, когда все уже было кончено, и Афродита отстегнула ремни, обессиленная и взмокшая во всех смыслах Афина, не в силах подняться, продолжала лежать на станке, тяжело и с хрипом дыша.

– Знаешь что, милый, – сказала она, – быть беспомощной женщиной – это было так волнительно и незабываемо, что я, пожалуй, больше не рискну повторять этот опыт. Пусть этот раз останется первым и единственным, а наше дитя вырастет в могущественнейшего, мудрейшего и справедливейшего бога, который сможет отличить добро от зла по виду и запаху, а не после облизывания испачканных в неизвестной субстанции пальцев. А теперь идите все, мне нужно побыть одной, чтобы немного прийти в себя.

Княжна Елизавета Волконская, штурм-капитан ВКС Российской Империи.

Неладно что-то в олимпийском королевстве – уже третий бог подряд прекращает свое существование, а сам самодержец Зевсий, задумавший недоброе под видом переговоров, попадает к нам в плен и отрекается от престола. А этот Серегин действительно нахал – ну никакого почтения монаршей особе, пусть даже этот монарх нам и лютый враг. И с отцом Александром он говорит как с равным себе, даже когда его голосом глаголет само Провидение. Ну, может быть, тогда в его голосе добавляется чуть-чуть больше уважения, как к старшему по возрасту и более опытному собеседнику. И отец Александр – сам ли он говорит, или только является голосом – отвечает ему тоже как равный равному, с поправкой на разницу в возрасте и жизненном опыте. А с теми же Афиной и Афродитой он в общем держит себя по-свойски, без панибратства, но и без всяческого почтения.

«А чего ее почитать-то, – думает, наверное, он, – баба как баба, которой к тому же надо сделать ребенка.»

Кстати, ребенка делать они решили прямо здесь и сейчас – как говорится, не отходя от кассы. Как только вопрос с Зевсием был окончательно решен, Афина немного пошушукалась сперва с отцом Александром, потом с Афродитой и Лилией, после чего две последние быстро удалились, а сама она принялась о чем-то тихо разговаривать с Серегиным.