Прибежище богов

– Не знаю ни единого случая благополучного изменения памяти, – сказала она, – заставить забыть куда проще. Достаточно дать этой девушке испить воды из источника Леты. Впрочем, можно обойтись и без воды – стереть память не так уж сложно, и я вполне могу научить соответствующему заклинанию или Деметриоса, или вас, Анна. Но все же лучше было бы устранить опасность, как можно милосерднее и безболезненнее убив эту несчастную. Ведь все тевтоны от рождения патологически лживы, кровожадны и недоговороспособны.

Немного помедлив, она добавила:

– Правда, можно попробовать обратиться к моей двоюродной тетке Мнемосине, которая в нашей семье отвечает за память, но во-первых, ее еще надо найти – в последнее время она уже не бывает на нашем Новом Олимпе. Поговаривают, что время от времени ее видели в гостях у Кибелы, которая вроде бы является ее матерью, но не буду ручаться за достоверность этой информации. Быть может, она там бывает, а быть может, нет. Во-вторых, как я уже говорила, мне не известно ни одного случая удачного изменения памяти. Ведь если одно случайно упущенное воспоминание будет противоречить всем остальным, то это может вызвать у человека вполне оправданное безумие. Смертные сходили с ума и по меньшим причинам, чем противоречия в собственной памяти. В-третьих – за эту услугу Мнемосина заломит немалую цену, причем вне зависимости от результата. И это будут далеко не деньги, и не драгоценности. Вы уверены, что будете готовы заплатить все, что она запросит? Запомните, Серегин – магия тоже не всесильна и лучше надеяться на собственные силы, чем на ее помощь.

– Хорошо, – кивнул я, – как командир отряда, говорю, что мы не будем убивать эту девушку, а также пытаться стирать или изменять ее память. Настоящих чудес, как я понимаю, не бывает. Мы все будем стараться перевоспитать ее своим личным примером, участием, вниманием и беседами, делая что должно, и пусть свершится что суждено.

Выслушав мои слова, отец Александр пожал мне руку. Мгновение спустя поверх наших мужских рук легла узкая ладонь Птицы, а уже ее накрыла широкая мозолистая ладонь Афины (ибо невозможно орудовать копьем и не наделать себе мозолей, будь ты хоть три раза богиня.)

Княжна Елизавета Волконская, штурм-капитан ВКС Российской Империи.

Зрелище того, как Колдун по имени Дима инициировал мадмуазель Нику, привело меня в великое смущение и растерянность. Ведь пройдет совсем немного времени – и я займу ее место на этом табурете. Видела я, в каком состоянии посвященная ушла с него. Достаточно того, что двое боевых товарищей увели ее под руки, а Анна Сергеевна сказала, что в ближайшие два-три часа ее будет приводить в чувство лично Афродита-Венера. С флейтистками и той женщиной, что играла на двойной дудке, она разобралась очень быстро, а вот с мадмуазель Никой, мол, случай очень тяжелый – нужен постельный режим, специальный массаж и особые магические восстановительные процедуры.

Вот вам и цена особого таланта! Я тут поговорила кое с кем, и узнала, что отец Александр, после того как пришиб первого посланца Сатаны, точно так же отлеживался чуть живой едва ли не половину суток. А как же я? Меня тоже уведут отсюда едва живую, или это бывает по-разному? Говорят, что и сам Дима, и Анна Сергеевна пережили инициацию значительно легче. Попросту говоря, даже и не чихнули. Нет, я не отказываюсь – раскрытие, как тут выражаются, «особого таланта» – это мой долг перед родиной и императором, а если этот талант еще и позволит мне вернуться домой, так это получается долг вдвойне. Но мне хочется знать, чего ждать и к чему готовиться, и насколько тяжелой окажется моя собственная инициация. Это как перед экзаменом, когда еще не знаешь заранее, какой билет вытянешь – легкий или не очень.

Спросить мне было не у кого, потому что после сеанса Дима Колдун удалился куда-то вместе с малолетней богиней Лилией, а Анна Сергеевна была занята какими-то собственными делами, разговаривая с капитаном Серегиным с таким озабоченным видом, что я просто не решилась подойти. Вот так я и сидела, мучимая внутренними сомнениями и спорами, в которых, с одной стороны, были служебный долг и банальное женское тщеславие пополам с любопытством, а с другой стороны, беспокойство и опасение возможных неприятностей, а также страх за свою жизнь, если что-то пойдет не так – ведь инициировать меня будет не опытный седобородый маг (как это обычно бывает в книжках), и не прекрасная или ужасная (на выбор) колдунья, а всего лишь одиннадцатилетний мальчик, которому ассистирует вроде бы богиня такого же юного возраста. Ну не помню я в греко-римском пантеоне богини с таким именем – и все тут.