Приблуда

— Понял. Я постараюсь вырезать себе костыль, Джифф. Что-нибудь достаточно прочное, чтобы можно было опереться и доковылять до аэрокара.

— ...

Дело было неладно. Помехи от надвигающегося шторма были слишком сильны. Скотт закрепил коммуникатор на поясе, глубоко вдохнул и улыбнулся своему нервничающему другу, смотрящему на него снизу вверх яркими зелёными глазами. Затем подтащил себя поближе к стволу дерева, борясь с головокружением и приступом тошноты. “Господи Иисусе, не дай мне упасть. Не дай мне упасть и снова удариться головой”. Он сумел-таки выпрямиться, тяжело опираясь на дерево, открыл глаза и посмотрел вверх.

Ближайшие ветви были как раз в пределах досягаемости. Скотт нащупал вибронож, вынул его из зажима на поясе и включил. Его лезвие могло пройти буквально через любой известный материал и много усилий на то, чтобы отсечь часть ветви толщиной с запястье Скотта не потребовалось. Ветвь рухнула на землю, а Скотт выключил нож, осторожно сполз по стволу и пополз вокруг импровизированного посоха, обрезая боковые сучья и ветки.

Древесный кот тенью следовал за ним, с любопытством глазея на гудящее лезвие, но, к счастью, не попытался его коснуться даже усами.

— И что же ты должен об этом думать? — спросил Скотт, сознавая, что кот его не поймёт, но, почему-то, нуждаясь в общении с созданием, которое столь терпеливо старалось удержать его в мире живых. Также он отчаянно пытался удерживать сосредоточение, борясь не только с дикой болью в голове, но и с пугающей склонностью к затуманиванию сознания и потере контроля над разбредающимися мыслями. С учетом надвигающегося прямо на них шторма второй категории Скотт не мог позволить своему сознанию погрузится в туман и дать мыслям разлететься как пушинкам одуванчика на ураганном ветру. Поэтому он говорил с древесным котом, ползая вокруг упавшей ветви, отсекая боковые ответвления и придавая форму своему костылю.

— Знаешь, приятель, я не могу продолжать называть тебя “созданием”, так ведь? Держу пари, у тебя есть имя, но как же оно звучит на вашем языке?

Пока что единственными звуками, которые он слышал от древесного кота, были странное, перекатывающееся трелью подобие “мяу”, гудящее урчание и тихое ободряющее мурлыкание.

Продолжая работу со сводящей с ума медлительностью, Скотт обдумал эту проблему.

— Есть предложения? — спросил он своего спутника, который, по мере того, как Скотт продвигался на четвереньках, заботливо убирал с его дороги заострённые ветки и прутья, чтобы уберечь его от порезов и заноз. — Нет? Ну, ты выудил меня из воды, это так. Может быть, так я тебя и назову, приятель. Фишер* [ позволю себе ещё раз напомнить, что “фишер” (fisher) по-английски означает “рыбак, рыболов” — прим. перев.].

Реакция древесного кота его изумила. Тот сел на заднюю пару лап, издал резкий свистящий звук видимого возбуждения, и поразил его, прикоснувшись к разобранному удилищу, послужившему шиной для лодыжки Скотта, показав на реку и произнеся “Мяу?”.

Скотт остановился, мгновенно забыв о надвигающемся шторме и головной боли.

— Фишер? — повторил он, прикоснулся к фиберглассовой секции удилища, указал на реку, изобразил заброс и сказал: — Фишер. — Затем указал на кота и снова сказал: — Фишер.

— Мяу!

Находящийся в экстазе древесный кот обвился вокруг его руки, крепко прижавшись головой к щеке Скотта, и его покрытое шерстью гибкое тело завибрировало от урчания, подобного исходящему от настоящего земного домашнего кота. Скотт потрясённо рассмеялся и приласкал древесного кота дрожащей рукой.

— Полагаю, это должно означать, что ты одобряешь имя? Ты это пытаешься мне сказать, Фишер?

Древесный кот издал удовлетворённо звучащее переливчатое чириканье и нетерпеливо ткнул в небо.

— Мяу!

— Верно. — Скотт всё-таки позволил своим мыслям уйти в сторону от насущной задачи, будучи в растерянности от ошеломительного взаимопонимания, которое кот каким-то образом установил с ним. Мрачная усмешка появилась и пропала, когда до Скотта дошло, что то, что он испытывает, вполне может быть тем же самым, чем бабушка пугала его до потери речи, когда он был всего лишь ребёнком. Бабуля МакЧайт регулярно предугадывала то, что он хотел сказать, или что ему было нужно. Она узнала, находясь на другой стороне планеты и без того, чтобы кто-либо позвонил ей, что он, направляясь в заповедник, пострадал в аварии аэрокара, и просто появилась на пороге его палаты в больнице. А ещё она потихоньку раздавала советы соседям, которые, у неё за спиной, крутили пальцем у виска и шептались об “этой сумасшедшей старой шотландке”...