Прибор Д-ра Аренса

Установив факт существования этой таинственной способности, ученые Западной Европы, Франции по преимуществу, построили и гипотезы для рационального ее объяснения. Как известно, из таких гипотез наиболее вероятными представляются две: одна принадлежит парижской школе, другая — нансийской. Парижская школа, во главе которой стоит знаменитый Шарко, считает чтение чужих мыслей способностью, исключительно присущей субъектам с патологической чувствительностью, чувствительностью чрезмерно изощренной, которая позволяет воспринимать впечатления, для людей со здоровой нервной системой решительно недоступные. Иначе смотрит на дело нансийская школа со своими представителями Бернгеймом и Льебо: по их мнению, тут не может быть и речи о чем-либо ненормальном, болезненном, — чтение мыслей есть явление вполне естественное, присущее каждому человеку. Что касается самого процесса чтения мыслей, то, по взгляду нансийской школы, процесс этот сходен с процессом возникновения индуктивного тока. Точно так же, как в наружной спирали Румкорфовой катушки возбуждается наведенный ток, когда по внутренней пробегает электричество, — точно так же и мысленный ток, пробегающий по нервному аппарату одного человека, вызывает соответственный ток в нервной системе другого человека; стоит последнему уловить этот ток, — и он в состоянии прочесть мысли своего соседа.

Ученик и друг профессора Бернгейма, д-р Аренс всецело разделял его воззрения и, обдумывая теорию своего учителя, напал на остроумную мысль. «Раз чтение мыслей», — рассуждал он, — «основанию на возникновении в нервной системе своего рода индуктивного тока, то очевидно, что весь секрет в этой способности — в том, чтобы возможно отчетливее и тоньше воспринимать колебания этого тока; а для того, чтобы сделать колебания нервного тока более удобными для восприятия, нужно, конечно, усилить их. Но возможно ли такое усиление?.. Отчего же нет?» — рассудил доктор. — «Ведь может же микрофон в десятки, в сотни раз усиливать звуковые вибрации; стоит устроить подобный же мультипликатор для усиления вибраций нервного тока, — и вопрос решен».

Д-р Аренс принялся настойчиво трудиться над осуществлением своей идеи, и его упорный труд принес, наконец, желанные плоды. Он изобрел прибор для чтения мыслей!.. Идя из магазина домой, он всю дорогу наслаждался блестящими результатами своего изобретения. Он в буквальном смысле читал мысли всех встречавшихся с ним, читал легко и ясно, без малейшего усилия. Еще несколько опытов, — и он сделает доклад о своем приборе в московском психологическом обществе, и имя его прогремит по всему миру!..

— Да, мое имя будет бессмертно! — прошептал д-р Аренс, выходя из задумчивости, и медленно стал прохаживаться по кабинету, время от времени повторяя тихо:

— Да, мое имя будет бессмертно!..

Дверь кабинета отворилась, и в комнату вошла m-me Аренс, стройная, томная блондинка. Бархатная шубка плотно охватывала ее талию, волосы слегка выбились из-под шляпки, и полное лицо ее разгорелось от мороза.

Опа устало опустилась на диван, сбрасывая шляпку и расстегивая пальто.

— Вольдемар, какая чудная погода! — восторженно сказала она.

Доктор улыбнулся.

— Благодаря этой погоде я очень голоден и велел накрыть на стол! — сказал он и вдруг, вспомнив немую сцену в передней, прибавил: — Я нахожу ее грубой, Софи!

— Кого это?

— Нашу Анну!

— Ах, нет, нет… Она такая услужливая, преданная! — с каким-то умилением воскликнула жена.

Доктор слегка нахмурился.

— Поскорей бы обедать! — сказал он нетерпеливо.

— Сейчас, как только придет Павля!

Доктор посмотрел на часы.

— Пора бы вернуться! Верно, его оставили в классе.

— Ах нет, нет! не говори так!.. Он такой умный, тихий мальчик!

Доктор улыбнулся. Он любил свою красавицу-жену.

— За всех заступаешься! — ласково сказал он. — Ну, иди, распорядись. Я сейчас выйду!

Едва ушла его жена, в кабинет вошел слуга доктора, старый Кузьма, из выслужившихся унтер-офицеров, с седыми усами, жесткие волосы которых торчали вперед, как иглы.

— Тебе что, Кузьма? — спросил доктор.

— Павленька вернулись. Кушать пожалуйте!

— Сейчас!

Доктор вышел в столовую, где к нему подошел стройный хорошенький мальчик лет 14 и поцеловал отца в щеку.

— Здравствуйте, папа!

— Здравствуй! Отчего опоздал?

— У нас гимнастика была.

— Что это все гимнастика?… И вчера и третьего дня.

— Тогда танцы были, а сегодня мы лазали!

Доктор с женою и сыном сели обедать. За столом он оживился и все время весело болтал. Наконец, обед кончился.

— А ты знаешь, — сказал он, вставая из-за стола, жене: — Сергей Семенович вернулся.

M-me Аренс сделала изумленное лицо.

— Ну-у?

— Да, вчера вечером.

— Когда же он к нам заглянет?

— Хотел сегодня.

— Вот жалость! — воскликнула жена, — а я хотела в театр!

— Можешь и не ехать!

— Ну, уж нет: сегодня новая опера!

— Как знаешь.

Доктор отправился в кабинет, чтобы, по обычаю, немного отдохнуть.

— Папа! — догнал у дверей его Павел, — я отметки за неделю принес!

— После покажешь, когда встану! — нетерпеливо сказал мальчику отец, закрывая дверь в кабинет и снимая сюртук…