Прибытие. Первый контакт

— Ты знаешь, вчера я бы рассуждал точно так же, как и ты. А сегодня мы наблюдали настоящих пришельцев. У тебя в голове говорит странный сосед. А я, представляешь, могу вообще оказаться каким — нибудь полукровкой… — под конец друг вообще замогильным голосом говорить начал, так что я, рассмеявшись, пихнула его в плечо и попросила перестать говорить глупости. Нет, имя у меня действительно было странное. Но что — то необычное о себе подумать — нет, этого я не могла. Однако лишний раз удостоверилась, что встреча с Маем явно не была случайной. И я собиралась, особенно в свете свершившихся событий, узнать о ней по максимуму.

Время было позднее, и Денис, проводив меня до калитки, быстро попрощался. Я, конечно, к словам его серьезно не отнеслась, но все время возвращалась к некоторым фактам, привлекающим внимание. К чему сегодня был его последний комментарий? Мой скептицизм товарищ явно разделял, только вот… создавалось ощущение, что знает что — то, о чем пока не догадываюсь я. Да еще и Май странную вещь сказал, что Денис его чувствует. И к замечанию о соседе друг вполне спокойно отнесся. Что же это такое?

Почувствовав, что если продолжу размышлять в том же духе, то точно сойду с ума, я потрясла головой и, перестав смотреть вслед Новикову, отправилась в дом к бабуле. Похоже, теть Нюра ее уже покинула: моя дражайшая родственница сидела у телевизора в одиночестве и смотрела вечернюю аргентинскую мелодраму.

— Я вернулась, баб, — опустившись рядом на диван, устало поприветствовала я ее.

— Что, зверствовала тетя Маша, да? — понимающе усмехнулась бабуля.

— Немного, — склонив голову на бок, согласилась я. — Что — то я раньше не замечала за ней подобного стремления к командованию.

— Редко приезжаешь, — шутливо пожурили меня. — Она тут шороху может навести — дай Боже.

— Все нормально? — на всякий случай решила еще раз поинтересоваться я.

Бабуля посмотрела на меня с укором в глазах:

— С твоего последнего звонка мало что изменилось. И даже пришельцы в дом не приходили.

— Ты так спокойно о них говоришь…

— Вряд ли их заинтересует законопослушная старушка из пригорода, — пожала плечами бабуля. — Они на столице отрываться будут. В Ильинск к тебе, возможно, из любопытства заглянут. Как там милок — то этот сказал? — она призадумалась. — Вот — для обмена опытом с периферией, точно. А в Будоражинск? Вряд ли. На название если только улыбнуться, как эта подруга твоя, которая с работы.

— Наташка — то? — догадалась я. — Да, наверное…

— Не раскисай, — бабуля положила руку на мое плечо. — Ну, недельку — другую ажиотаж продержится, потом улетят твои пришельцы, будто и не было. Нечего им у нас ловить — с таким — то уровнем развития.

— Надеюсь, баб, ты права, — вздохнула я. — Пойду ко сну готовиться.

— Иди — иди, милая, — отправила меня старушка. — Утро вечера мудренее.

Бабушкино спокойствие на меня действовало странно: захотелось навсегда остаться в Будоражинске и нос в Ильинск — и на работу заодно — не высовывать. Я списала это на неоднозначные ощущения после обрушившихся на голову новостей и решила, что бабушка права — стоит как следует выспаться. Тем более что утром, скорее всего, успеет соскучиться Май и наверняка подаст голос. С этими мыслями я день и закончила. И ночь, словно слыша мои молитвы, оставила меня без сновидений.

Просыпаться не хотелось. Но, кажется, с моими желаниями никто считаться не собирался. Во всяком случае, оскорбленная невинность в лице одного нарочно позабытого вчера ангела явно испытывала желание пообщаться.

«Доброе утро, предательница».

А я улыбнулась. Кажется, к его ворчливому голосу начала привыкать. Жаль будет, если придется расстаться.

В эту самую минуту я похолодела, когда поняла, с чем может быть связано наше с Маем прощание, и десятки несвязных мыслей пронеслись в голове. Будто удовлетворившись пронзившим меня страхом, товарищ изнутри с удовольствием заметил:

«Вижу, с представителями моей Родины вы вчера успешно познакомились. Ну и как, теперь перестанешь считать меня шизой?»

— Ты так забавно дуешься, — вместо ответа на вопрос пропела я сонным голосом, радуясь, тем не менее, что сосед сцен ревности закатывать не стал. — Но, надо сказать, ясности в наши с тобой отношения прибытие лейнианцев нисколько не внесло.

«Надо меньше пить и больше соображать», — менторским тоном заявило невозможное существо изнутри, но я только хмыкнула.

— Давай на правах мужчины голосом разума пока побудешь ты. А я послушаю — и проснусь заодно.

«Что тебе непонятно, упрямое создание?» — взвыл изнутри пришелец. Да — да, после вчерашнего вечера шизой он быть перестал.

— Вы достигли какого — то там высокого уровня прогресса — какого черта не позаботились о том, чтобы не раздваиваться, занимая чужие сознания?