Прибывшие

Маленький стол, вокруг которого сидят в ожидании дети и Саша.

— Как дела на работе? — спросила Мария, переворачивая котлеты.

— Ничего такого… — Соф рухнула на свободный стул.

Саша улыбнулся ей, но как-то напуганно. Крутил вилку толстыми пальцами.

— Я сегодня… поговорил со своими знакомыми. В общем, город пока не откроют… — произнес он тихонько.

— Ясно… — Соф не хотелось об этом говорить. Забыться хотя бы на миг. Но он напомнил.

— Зато я кое-что смог узнать…

— Саша! — Мария очутилась рядом с ним. Уже сидела на стуле и накладывала каждому по порции. Всем поровну, но много.

— Что?

— Хватит уже об этом. Она только пришла. Давайте отдохнем.

И он послушал жену. Умолк до конца ужина. Не проронил ни слова, пока всё не доели.

— Соф, мне нужно поговорить с тобой…

Она ожидала этого. Уже привыкла прятаться с Сашей в соседней комнате и в очередной раз выслушивать опасения вперемешку с плохими новостями.

— Что? — отстраненно спросила она.

— В общем… У меня же всё еще знакомые остались. Сослуживцы. Сейчас, конечно, тяжело поддерживать контакт. Тем более с этой гребаной отработкой. Достало уже собирать мусор по улицам вместе с безмозглыми имбецилами… В общем, мне доложили кое-что… Про Никиту узнал. Где он живет… — Саша говорит ей это неуверенно. Но слегка радостно, словно ожидает ее одобрения. Похвалы.

— Да? И где же? — она и вправду оживилась.

— Он в городе.

— И что дальше?

— Я планирую поговорить с ним…

Теплый июльский вечер. Соф наконец смогла отпроситься пораньше. Эта работа угнетает. Весь день на ногах. Суетливые покупатели, вечно чем-то недовольные, так и норовят брызнуть кислым ядом. Целый месяц ей придется батрачить. А плату обещали символическую.

Этот паренек — единственное утешение. Он почти ее не знает, она его — тоже. Соф от этого незнания легче. Он показывает ей свои очередные арты на бетонных и кирпичных стенах. Город хоть и угрюмый, но под вечер, когда наполняется свечением уличных фонарей, становится дружелюбнее. Уютнее. А подозрительные солдатики на каждом шагу затмеваются сумерками. Не бросаются в глаза. Он рассказывает ей о своих выходках. Проводит экскурсии по городским закоулкам. Но иногда тянет какими-то дворами. Чтобы нацгвардейцев лишний раз избежать.

«Оборванец», — приходит ей на ум.

Неумелый бунтарь. Веселый, глупый. Так и норовит рассмешить ее. Хотя она сама-то… Как бы ни старалась, такая же.

Но Соф всегда пыталась держаться города. Хотела вытравить деревню из себя. В универе пришлось.

Легкий влажный ветер. Набережная. Они расхаживали по потрескавшийся бетонной плитке. Шум прибоя. Черная река, в которой отражаются, словно в зеркале, очертания исторических изб и усадеб. Мост, удивляющий своей помпезностью. Отголоски эпохи. Волга.

Они настолько были увлечены общением, что позабыли самое главное.

— А зовут-то тебя как? — спросил парень с улыбкой на лице.

— Соф. А тебя?

— Слава…

Соф рассмеялась. Не от имени, а от того, что никто из них даже не вспомнил задать этот вопрос прежде.

— Я смотрю, ты приезжая. Откуда сама? Раньше я тебя никогда не видел.

— Я уже бывала в этом городе. Но живу в поселке. Далеко отсюда…

— Точно… Сейчас всех из поселков и деревень в города привозят…

Ну вот. Соф пришлось вспомнить, из-за чего она здесь.

— А ты не знаешь почему? — Она решилась продолжить эту неприятную для нее тему. Парню явно что-то известно.

— Ну… Политика у них такая теперь. Прибывшие так говорят делать. Но я-то знаю… Так людей проще контролировать.

— Контролировать?

— Да! В последнее время что-то происходит. Непонятное.

— Я тоже заметила.

— Ну вот! И знаешь… Об этом нужно говорить. Ну, я так считаю. Та эмблема, про которую ты спрашивала, является пометкой. Что-то вроде гражданской позиции. Вот, смотри!

Парень достает звенящий баллончик краски. Аккуратными штрихами распыляет кислотно-зеленый оттенок на кирпичной стене. Без сожаления и зазрения совести. Спустя пару минут он отпускает испачканный палец с сопла.

Это был извивающийся символ. Словно заглавная буква красной строки из детских книжек. Вензеля окутывали ее контуры. И только разглядывая очень внимательно, становилось ясно, что это буква «А».

— И что она значит? — Соф сморщила нос от химического запаха.

— Независимость. Ничего сверхоригинального, — улыбнулся он.

— А это кто?

На рисунке, помимо беспорядочных закорючек, было еще кое-что. Силуэт человека, прямо под буквой. Темный, еле различимый.

— Говорят, что есть один человек, который стоит за всем этим. Таинственная личность. Это, конечно, всего лишь что-то вроде легенды, но считается, что он может и остановить творящееся вокруг.

— Интересно…

Разговор вгоняет в тоску. Проблем и так хватает. Соф, конечно, размышляла о происходящем. Как-никак событие мирового масштаба и всё такое… Но сейчас у нее другие, первоочередные проблемы. О которых она опять себе напомнила. Нат. Нужно возвращаться. Как она там?

— Ладно… Была рада поболтать. Но мне надо домой.

— Уже? — расстроился он. — О’кей, я провожу тебя.

Соф замерла в подъезде. Дверь захлопнулась за ней уже несколько минут назад, но она так и не сдвинулась с места. Слава поцеловал ее на прощание.