Причал моей осени. Балансируя на краю (СИ)

— Чай, — произнес, опускаясь в кресло напротив, — черный без сахара. — И дождавшись, когда я сделаю заказ на кухне, продолжил. — Так что у тебя за проблемы с Тагаевым? Дядя Закир переживает за тебя.

— Он мог и сам это озвучить, а не посылать тебя.

— С тобой трудно, Ильдар, ты не признаешь авторитета старших. Так нельзя, — у нас с Шамилем всегда были непростые отношения, мы очень часто конфликтовали и занимали разные позиции по одному и тому же вопросу, а сейчас затронутая им тема и вовсе была для меня, как красная тряпка для быка.

— Где, сука, были эти «старшие», когда моя мать умирала? — прорычал, подавшись вперед, сжав от вскипевшей злости кулаки. — А когда умирал отец? Где были твои «старшие», которых я должен уважать?

— В тебе очень много бессмысленной обиды, брат, — ответ был произнесен совершенно ровным тоном, спокойствие в Шамиле раздражало меня ещё больше, чем его самоуверенность. — Я понимаю это. Но это все касалось наших родителей и деда с бабушкой. Это их распри, а не наши. Не твои, Ильдар. Мы должны жить настоящим, а не прошлым. Прошлое ушло вместе с нашими отцами. Если мы с тобой начнем попирать традиции, то нам нечему будет научить наших будущих детей и мы так и не сможем исправить ошибки наших отцов.

— Тебе бы проповеди читать, — я откинулся на спинку кресла, изо всех сил стараясь успокоиться. — Хорошо выходит. Ты бы имел успех. Но не трать свои слова и свой талант на меня. Я своей позиции не изменю.

— Отбросим на время эти старые распри. Ты не ответил, так что у тебя с Тагаевым?

— Все как обычно, он сует свой нос в мои отношения с Камилой и пытается меня запугать тем, что оставит без штанов в случае развода. Не знаю, что так обеспокоило дядю Закира, все это тянется уже не один год и всем давно известно.

— Значит, есть что-то ещё, что вышло за рамки ваших привычных конфликтов. Подумай, Ильдар, как исправить положение, я не хочу вмешиваться, но мне придется, если последствия могут коснуться всей семьи.

— Это все? — спросил, давая понять, что продолжать этот бессмысленный разговор я не намерен.

— Пока да, — произнес, поднимаясь со своего места. — Рад был тебя видеть, брат. Будь осторожен с Тагаевым.

Шамиль ушел, но я был бы наивен, полагая, что это был наш последний разговор. Если Шамиль появился в городе, то это надолго и это сука могло стать проблемой. Миротворец хренов.

Легко рассуждать о прошлом и будущем, когда не ты искал по району пустые бутылки, чтобы отмыть их, сдать и купить домой булку хлеба. Шамиль в это время со своей матерью рос в сытости под крылом деда. А я вместе с мамой были изгоями для семьи Адашевых, грязная девка и ее выблядок, так говорил про нас дед.

Мой отец был младшим из сыновей, тогда ещё были сильны традиции и браки заключались по воле родителей, через сватовство. Отец отказался жениться на той, которую выбрал для него дед. А потом и вовсе признался, что у него уже есть женщина, которую он любит и которая ждет от него ребенка и с которой хочет связать свою жизнь, мама уже была беременна мной. Дед рассвирепел, у них произошел грандиозный скандал и отец ушел из дома. Ушел, прихватив какие-то деньги, которые ему со слезами на глазах сунула в руки бабушка. А когда об этих копейках узнал его отец, то разозлился ещё больше. Тогда разразился второй скандал, несравнимый по своей силе с первым, после которого они уже не общались. Отец пошел работать на завод обычным работягой, в отместку деду сменил имя и женился на моей матери. И до конца жизни не разговаривал со своим отцом и братьями. Такова была цена за семейное счастье моих родителей.

Впервые родственников со стороны отца я увидел на его похоронах, а потом, когда умерла мама и меня забрал к себе дядя Закир, деда к тому времени тоже уже не стало, а бабуля тяжело переживала его потерю.

— Тебе надо изменить отчество, твой отец Давид, а не Сергей, — как-то произнес дядя Закир за ужином.

— Это была его воля, дядя, сменить имя. Кто я такой, чтобы идти против воли отца.

— Ну, упертость у тебя явно от него. Главное, чтобы глупость его тебе не передалась, — усмехнувшись, произнес дядя, излишне сосредоточенно вглядываясь в мои глаза.

***

Я спешила с подносом в кабинет Адашева, когда вышедший из него мужчина едва не сбил меня с ног, чайник накренился и горячая струя кипятка брызнула мне на руку и на пол, горячими брызгами попадая на ноги, я рефлекторно отшатнулась, зашипев от боли.

— Простите, пожалуйста. Вы обожглись. Сильно? — приятный низкий голос, словно укрывающий бархатом, прозвучал в тишине коридора. И я подняла взгляд на его обладателя. И почувствовала себя, словно кролик перед удавом. Он был высокий, широкоплечий, с цепким взглядом темных глаз. Он был явно из тех мужчин, которые одним своим присутствием делали любое помещение тесным, наполняя его до краев.