Причастие, или Интеллект любви

Если желаешь познать истину, любовь или Бога, не нужны догматы веры, не нужно общественное мнение или знание теорий. Отложите в сторону все книги, жизнеописания, сказания и авторитеты и отдайтесь пути самопостижения. Любите, а не тоните во мнениях и идеях по поводу того, что должно и что не должно быть любовью, истиной или Богом. Когда вы действительно любите, вас окружает Иное. Любовь руководит вашими деяниями. Любите, и вас коснется благословение любви. Ни один авторитет не знает, что такое любовь, истина или Бог. А тот, кто это знает, не сможет описать словами.

Говорят, что мое учение материалистично, потому что оно не признает ничего, что не обладает явной, прозрачной причиной. Но я до сих пор не знаю, что остальные люди понимают под словами «материалистический» и «Бог».

Моя мысль вполне способна изобрести Бога. Она знает о своей ограниченности и поэтому пытается изобрести бесконечное, которое и называет Богом. Она просто осознает некое существование вне своих пределов. Для выхода за эти пределы необходимо, чтобы мысль добралась до конца, до логического завершения. Но видеть ограниченность мысли вовсе не означает познание мысли.

Именно поэтому мы должны попытаться постичь мысль, а не Бога.

Понимает ли ее мыслитель, который сам является продуктом мысли? Ведь именно мысль есть Творец мыслителя. Без нее никакого мыслителя не было бы.

Мысль — это память, мысль — это ответ знания. Мысль породила так называемого мыслителя. Затем мыслитель отделяется от мысли или, по крайней мере, считает себя отделенным от нее. Мыслитель смотрит на рассудок, на интеллект, на способность к умозаключению — и видит, что все это очень и очень ограниченно. Поэтому мыслитель осуждает интеллект: он говорит, что мысль очень ограниченна, и осуждает ее. Затем он говорит, что должно существовать нечто большее, чем мысль, нечто, находящееся за пределами этого ограниченного поля.

Итак, мысль и только она предшествует мыслителю. Существует множество мыслей, и мыслитель — одна из них. Для меня мысль прежде всего есть ответ знания. Мысль еще не уяснила, что она ограниченна. Именно поэтому мыслитель неизбежно говорит, что мы должны выйти за пределы мысли. Именно поэтому он задает вопрос: «Можно ли убить ум? Существует ли Бог?»

Мыслитель видоизменяет и прибавляет. Мыслитель, как и мысль, не является постоянной сущностью. Однако он упорядочивает и видоизменяет.

Конечно, я могу ошибаться. Но несмотря на это, я не хочу вводить в мое учение слово «Бог». И отказываюсь считать это парадоксом.

К этой точке зрения пришли многие интеллектуалы на Западе и на Востоке. Но они всегда остаются привязанными к чему-либо. Находясь на привязи, они распространяют свое понимание вширь, оставаясь при этом прикованными к некой оси — к своему опыту, к своей вере.

Я же никогда не придумываю Бога.

Да, мы пытаемся исследовать Бога, истину. Но когда мысль закончилась, то нет никакой точки, куда можно было бы двигаться.

Необходимо медленное, поступательное движение. Движение вперед всегда подразумевает мысль и время. И это — все, к чему я хотел бы прийти.

Любое движение, пока речь идет о мозге, совершается в поле времени, будь оно внешним или внутренним. Я вижу это. Мозг понимает, что, хотя он и способен вообразить свое расширение до бесконечности, он по-прежнему очень невелик.

Так существует ли движение, никак не связанное с мыслью? Этот вопрос задан мозгом, а не каким-то высшим существом. Мозг понимает, что любое движение во времени — это печаль. Поэтому он естественно воздерживается от всякого движения. Затем он задает себе вопрос: существует ли какое-то иное движение, которого он не знает, которого никогда не пробовал?

Это значит, что нам необходимо вернуться к вопросу об энергии. Существует энергия человека и космическая энергия. Мы разделили энергию на человеческую и космическую. Я всегда смотрел на человеческую энергию как на отдельную, оторванную, неполную в своем ограниченном поле. И вот теперь битва окончена. Вы понимаете, что я имею в виду? Понимаете ли вы это? Я всегда рассматривал движение энергии как происходящее внутри ограниченного поля, и отделял его от космической, универсальной энергии. А сейчас мысль осознала свои ограничения, и поэтому энергия человека стала чем-то совершенно иным.

Разделение на космическое и человеческое создано мыслью. Это разделение отменяется, и в действие вступает другой фактор. Для ума, который не сосредоточен в самом себе, разделения не существует. Что же тогда подлежит исследованию и что будет инструментом исследования? Исследование действительно имеет место. Но это не то исследование, к которому я привык, — не использование интеллекта, рассудка и тому подобное. Это исследование — не интуиция. И вот мозг постигает, что в нем самом нет никакого разделения. Поэтому мозг не разделен на космический, сексуальный, научный или деловой. Энергия нераздельна.