Причастные - Скрытая угроза

После того как мы сначала захватили его, а потом спасли от похищения, после того, как наш штурм почти потерял всякий смысл (ведь никаких условий князя Мышкина комсомолец Павленко выполнять не собирался), и, значит, получалась обычная дурацкая месть в худших гангстерских традициях: вы нашего Лазаря и нашего Ёжика - а мы ваш дворец и все, что в нем шевелится! - так вот, после такого массового разгрома и такого тотального облома поговорить было в самый раз. Хоть кто-то же должен нам объяснить, наконец, происходящее! Тем более, раз время появилось. А не поняв, пусть в самом общем виде, расстановку сил, мы не способны были увидеть даже пути отхода - мало знать схему укреплений павленковской дачи, ведь чисто теоретически за каждым деревом мог притаиться очередной Ахман со взрывчаткойs То есть нет, Ахманом же звали того авторитета, а не исполнителя, но я вдруг понял, что имя всплыло не случайно: влетевший в окно диверсант был не просто человеком Ахмана, он был даже внешне похож на него, как сын на отца.

Ну, ладно, послушаем нашего нового друга Аристарха Николаевича.

- Присядьте, ребята. Прикройте дверь. Стрельбы, я думаю, больше не будет. - Он пощелкал какой-то кнопочкой. - Ну вот, магнитный замок уже не работает после всей этой ерунды, но камера над входом в приемную чудом уцелела. Разверните монитор к себе и успокойтесь. Давайте действительно поговорим. Поскольку вас нанял Мышкин, я могу себе представить, кем изобразили меня. Главный враг рыночной экономики в России. Лучший друг Зюганова-Анпилова и всех прочих коммунистов-мракобесов. Дескать, я всю сознательную жизнь вставляю палки в колеса свободной торговле любыми мыслимыми способами, а поскольку мыслимые способы эффекта не дали, я, наконец, и перешел к немыслимым, то есть, попросту говоря, начал физически устранять конкурентов в борьбе за власть. Так вам рассказывали?

"Совсем не так", - подумал я.

Но ответил Циркач, обидевшийся, наверно, за благородных разбойников из фирмы Аникеева-Мышкина, на которую, в отличие от нас, он работал не два дня, а целых два месяца и на этом даже потерял в гонораре.

- Насчет того, что вы злодей - все точно, был такой разговор. А насчет политики - это не по нашей части. Мы поняли проще: вы - обычные рэкетиры, точнее, не обычные, а хорошо организованные, имеющие своих людей во всех ведомствах и спецслужбах. А сейчас вы крепко подставились и настало время вас додавить. Я так понял, что предполагалось слияние капиталов "Феникса" и нашего центра "Сфера" с постепенным уменьшением роли "Феникса". До нуля. Вот, примерно как.

- Красиво, - согласился Павленко. - Значит, Иван и Леша хотели меня додавить. Совсем, видать, поглупели на старости лет. Головокружение от успехов. Я, конечно, понимаю, что Ваня с его широтою мышления мечтал вобрать внутрь своей "сферы" не то что всю Россию, а и весь земной шар съел бы и не подавился. Но у нас тоже название не случайное - легенда о птице Фениксе древнее чингисхановских и наполеоновских амбиций. Фениксов всевозможных по миру - как собак нерезаных, только далеко не все помнят, что эта пташка из пепла возрождается. А мы как раз из такой породы. Такая уж у нас работа. Знаете, сколько раз нас гасили, душили, сводили на ноль или, как вы говорите, додавливали? Я уж со счету сбился.

Павленко сделал паузу, глотнул еще пива и грустно вздохнул, прежде чем приступил к продолжению рассказа.

- Первая попытка состоялась еще при Горбачеве, когда мы сумели взять под контроль значительную часть самого начального этапа отмывки криминальных денег через тогдашние кооперативы и направили эти средства на поддержку всех антикоммунистических организаций и движений. Нас очень серьезно утюжила тогдашняя гэбуха, еще не развалившаяся на шесть нелепых кусков. Но, ничего, мы выжили. Точнее воскресли. Даже стали консультативным советом при президенте России. Господи, сколько их было, этих советов и комиссий! Потом, после отставки Гайдара, дорогой наш Виктор Степанович, делавший вид, что ничего не делает, в действительности очень лихо сворачивал реформы. Мы опять помешали и были грубо ликвидированы. Пришлось забыть о политике и возродиться исключительно в сфере бизнеса. Удалось. Поэтому и октябрь девяносто третьего мы пережили без потерь, в новом парламенте у нас даже появилось свое лобби, то есть мы все-таки начали осторожненько так возвращаться в политику. А весной девяносто четвертого началась настоящая экономическая война - против нас, закончившаяся очередной их победой к концу осени: вместо нормальной инфляции и девальвации - черный вторник; вместо реформирования банковской системы чеченские авизо; вместо цивилизованных переговоров с сепаратистом Дудаевым - танки и бомбежки. Казалось, что война, начавшаяся в том декабре, поставила крест на всех надеждах. Вступление России во Всемирную торговую организацию, которое мы тщательно готовили, становилось окончательно нереальным. А жаль. Но мы опять возродились. Теперь уже в полулегальном виде, других возможностей они нам не оставили.