Причеши меня. Твой текст. Редактура художественной прозы: от стиля до сюжета

• Как, благодаря кому все развивается и каковы ставки (акт 2-й, где находятся союзники, приобретаются способности, четче очерчиваются, а иногда и меняются цели и копятся проблемы, неумолимо повышающие накал). Пропорционально это примерно вторая и третья четверти книги, композиционно — развитие действия. Здесь, плюс-минус на середине, возможен еще так называемый большой поворот, показывающий, что «в действительности все иначе, чем на самом деле». Может выясниться, что антагонист здесь и не антагонист вовсе, а проблема намного глубже и дальше: до нее вопреки надеждам героя все еще как до Луны. Это пространство для интриг, ложных побед-поражений и тропа «объединиться с врагом» (а потом, чем черт не шутит, еще и на нем жениться).

• Какой ценой все заканчивается и как жить дальше (акт 3-й, где случается тот самый «БУМ» и напряжение постепенно спадает, а может, и начинается новая жизнь). Композиционно это кульминация и развязка, а вот насчет пропорций взгляды расходятся: есть здравое мнение относительно «последней четверти», а есть не менее справедливое возражение, что, например, в тексте объемом 800 страниц последняя четверть — это… много. Так что то, насколько близко к концу книги у вас переедет кульминация и не «отъест» ли ваш второй акт время у третьего, — вопрос индивидуальный, и не нужно впадать в священный ужас из-за нарушенных пропорций. Как мы уже поняли, элементы вполне могут путешествовать, плодиться и меняться местами. Главное — чтобы они были, хоть как-то считывались и работали друг на друга.

Грамотно выстроить сюжетную структуру нам помогают… да, да, они родимые, планы. А также рабочие синопсисы, поглавники и поэпизодники. Любите вы их или нет, верите ли в их силу, я о них все же немного расскажу.

Хотя на первый взгляд может показаться, что они куда больше связаны с написанием книг, чем с их редактированием, это не совсем правда. Особенно если вы, как и я, — несчастный человек, который порой начинает важные дела с конца. Уже трижды, берясь за слишком сложные идеи, я осознавала, что мне нужен план, только… где-то на первой трети историй. И ни разу еще не пожалела о том, что услышала голос собственного разума.

Попробуем снова стартовать с некой общей точки. Жил-был один известный человек, и как-то он разделил своих коллег-авторов на две касты: садовников и архитекторов. Если утрировать, то первые ребята предпочитают творить в потоке — без каких-либо вспомогательных сюжетных каркасов, а вторые — наоборот, только со всевозможными схемами и планами.

Отклик эта теория встретила разный: кто-то тут же заявил, что только садовников и можно назвать подлинными творцами, а кто-то, наоборот, порадовался, что планирование наконец «легитимировали» и приравняли его важность к важности вдохновения. Но многие высказали более здравую мысль: «Не все так однозначно». Во-первых, никто не отменял существования других каст: например, авторов-путешественников (тех, кто начинает с погружения в мир, а уже потом ловит и структурирует сюжет) и авторов-детективов (тех, в чье воображаемое агентство приходит персонаж с некой проблемой, и уже дальше начинает выстраиваться логическая схема). Во-вторых, с чего бы мы ни начали, подходы можно и нужно совмещать: план должен быть гибким и учитывать форс-мажорное своеволие героев, а поток — поддаваться управлению и подчиняться тем самым законам сюжетостроения, которые мы обсудили выше. И наконец, в-третьих (для меня эта мысль, пожалуй, главная): навсегда остаться садовником или архитектором можно, только если вы пишете истории примерно в одной нише, одном масштабе и с одной конструкцией. Если же вас все время тянет странствовать — от камерного рефлексивного романа в одной локации к громадному военному эпосу с шестнадцатью сюжетными линиями, — подходами придется жонглировать.