Причина успеха

Он зашагал к своему столу по черному ковру с пушистым ворсом. В центре лежала искусственная шкура зебры. Я обернулась еще раз взглянуть на нее. Надеюсь, она действительно была искусственная.

– Привет, сынок, – Вернон протянул руку и ударил Оливера по плечу. – Рад тебя видеть. Чем обязан?

Оливер молчал как рыба.

– Э-эх! Хватит дуться, сынок. Что насупился? Не хмурься, лучше покажи, на что способен, покрути своей оксфордско-кембриджской задницей. Помнишь бригаду старых сапожников на этой неделе? Видел рейтинги? Две целых четыре десятых миллиона! Ха! Знаешь, что нам нужно? Чтобы зрители не могли оторвать задницу от дивана. Задница – диван. Вот что нам нужно. Долой псевдоинтеллектуальную брехню!

На стенах висели постеры в стиле семидесятых в позолоченных рамах. Розово-лиловые картинки изображали длинноволосых и длинноногих девиц. Девицы вылезали из розовых спортивных машин, потягивали розовые коктейли из треугольных стаканов, облокачивались о розовые стойки баров, выставив круглые попки, обтянутые розовыми платьями. Жаль, что Коринны здесь не было.

– Садитесь, садитесь.

Мы уселись напротив, на черные с золотом лаковые стулья в китайском стиле.

– Так, так, карты на стол. В чем дело? Оливер тяжело вздохнул.

– Помнишь, мы говорили о конкурсе на лицензию, – начал он. За последние десять минут я очень жестко его проинструктировала.

– Да, сынок. Точно. Говорили. Попал в яблочко, – сказал Вернон, подмигнув мне. – Такой умный он, этот Оливер. Хвалю за рвение, сынок, можешь не делать домашнее задание по латыни.

Оливер поправил галстук, будто задыхался.

– Так вот, в наших интересах было бы сделать проект на актуальную и общественно значимую тему, который можно было бы быстро подготовить к эфиру. – Первый раз в жизни я видела, чтобы Оливер говорил так неубедительно.

– Ага, ага. Наконец-то до него дошло. Наконец-то он сообразил, чего это я так долго ему талдычу.

Оливер дернул ногами в идеально скроенных брюках.

– У меня есть на примете конкретный проект, отвечающий всем требованиям.

– Только послушай! – Вернон стал передразнивать Оливера. – У него на при-и-мете есть ка-а-а-анкретный пра-а-экт. а-а-атвечающий тр-р-р-ре-бованиям. Давай сынок, мне нужны имена. Кто участвует?

– Барри Райс, Динсдейл Уорбертон, Вики Спанки... – перечислил Оливер.

– Ай-яй-яй! Голодранка Спанки! Куда ж без нее.

– Джулиан Алман, Лайам Дойл...

– Подожди, подожди, дальше сам угадаю. Чудо в перьях и рюшах?

– Кейт Форчун?

– Так и знал. У-у-уф! Ничего компашка собралась. Извините, переведу дух. Так, так, теперь та часть, где говорилось об общественной значимости. Что ты придумал?

– Хмм... так, Рози только что вернулась из Нам-булы, она работала в лагере беженцев. К ним в поселение направляется семь тысяч умирающих от голода, продовольствие на исходе. Срочно нужна поставка, грузовой самолет. Суть проекта: мы готовим специальную сокращенную постановку “Гамлета” с участием звезд и одновременно призываем зрителей делать пожертвования. Идея не слишком оригинальна, но...

– Продолжай, сынок, продолжай. Оливер в замешательстве уставился на него.

– Проблема в том, что программа должна выйти в эфир в практически неосуществимые сроки. Две-три недели.

– Да, полностью согласен. В этом загвоздка. Да. Загвоздка. Не-а, забудь. Слишком мало времени.

– Это вполне осуществимо, – вмешалась я. – Мы нашли спонсора для перевозки первой партии продовольствия. Намбульские авиалинии предоставят бесплатные билеты для съемочной группы и для актеров. Мы спасем тысячи жизней, может, десятки тысяч.

Оливер безвольно сидел на стуле, как мешок с картошкой. Я наступила ему на ногу. Он подскочил.

– Подходящая тема для “Фокуса”, – пробормотал он. – В Найроби есть передвижная спутниковая тарелка.

– Медлить нельзя, будет слишком поздно, – сказала я. – В лагере уже двадцать тысяч беженцев, они слабеют с каждым днем, продовольствия не хватает, а если будут новые поступления...

На одутловатом лице Вернона промелькнула тревога.

– Детишки болеют, да?

– Если бы вы только видели!

Вернон отвернулся. Он растрогался до слез. Кончики усов дрожали, он все время теребил их пальцами.

– Детям всегда тяжелее всего, понимаете? Это самое худшее.

– Мы сделаем это, – сказал он и вскочил. – Мы сделаем это. Тащите туда тарелку. Обзвоните всех. Хватит сидеть на заднице и болтать о глобальном... как его там...

У Оливера был такой вид, будто он пытался проглотить целую устрицу в раковине.

– Смастерите большой плакат: “Спасибо, „Кэпитал Дейли Телевижн””. Пусть негритосики его держат.

Я открыла было рот, но решила промолчать.

– Кейт Форчун нарядим в костюмчик для сафари. Может, позовем Тарби? Или Монкхауса? Нам нужен положительный герой, с добрым сердцем.

Оливер потер шею.

– В “Фокус” это не пойдет. “Фокус” смотрят одни старые пердуны. Это мейнстрим. Выпустим негри-тосиков в эфир прямо перед восьмичасовыми новостями, чтобы все увидели. Хочу, чтобы все рыдали. Даже сам не удержусь, наверняка.

Вернон стоял прямо посередине зебриной шкуры, погруженный в глубокие размышления, и меланхолично пощипывал кончик уса.