Причина жизни

Гоша сел на скамью и огляделся. Скамья стояла в чудесной липовой аллее. Липы уже выпустили клейкие ярко-зеленые листочки, трава покрыла зеленью газоны, а солнце светило празднично. Гоша любил это время, когда жара еще не наступила, но уже можно было ходить в рубашке и легких брюках. В это время года он всегда старался больше бывать на воздухе, гулять по городу или вот так сидеть на скамье и думать о том, что жизнь прекрасна. Или о том, что в его сторону идет красивая девушка с длинными волосами, в зеленом воздушном платье и туфлях на высоких каблуках. И девушка подошла, взглянула на него и села поодаль на ту же скамью, положив черную сумочку на колени, а Гоша с тоской подумал, что хорошо бы побороть свою проклятую застенчивость и заговорить с ней, и познакомиться, и пригласить ее куда-нибудь, а потом продолжить знакомство… Только как заговорить, с чего начать? В голову лезут одни банальности вроде «Девушка, вам не кажется, что мы с вами где-то встречались?» или «Вы не скажете, который час?» И он представил, как он скажет одну из этих фраз фальшиво бодрым голосом, и его передернуло. Он искоса поглядывал на девушку, сразу отводя глаза, как только замечал, что ее взгляд двигается в его сторону. Понаглее надо быть, вот что. А где ее взять, наглость-то, если всю жизнь он терялся в присутствии незнакомых девушек, и язык всегда становился деревянным, а в голове всегда делалось пусто, как в трубе. Вблизи девушка не показалась ему столь красивой, пожалуй, очень красивой ее назвать было нельзя, но все равно она была чертовски привлекательна и нравилась Гоше все больше и больше. И тут вдали показался парень, высокий, плечистый, уверенный, и пошел в их сторону, и Гоша сразу потух и съежился. Конечно, она ждет этого парня, сейчас вскочит, подбежит, возьмет его за руку, и они уйдут вместе, а Гоша останется один и долго еще будет остывать от этой нечаянной встречи и проклинать себя за робость. Но парень проходит мимо, а девушка не обращает на него никакого внимания, а парень замедляет шаг, разглядывая ее, и Гоша снова холодеет — вот сейчас он остановится и заговорит с ней, и будет знакомиться у него на глазах и сыпать теми самыми банальностями, от которых его тошнит, а эти самые банальности действуют почему-то на девушек, особенно если они исходят из уст таких плечистых и уверенных. Но девушка по-прежнему не обращает на плечистого никакого внимания, и плечистый с позором уходит, а Гоша радуется его молчаливому поражению, и краем глаза замечает, что девушка поглядывает на него и словно чего-то ждет. Ну что же ты? — думает Гоша. Подойди к ней, скажи хоть что-нибудь, не сиди как истукан, она же ждет чего-то, может быть, именно того и ждет, чтобы ты подошел и заговорил, а не подойдешь, она посидит, посидит и уйдет, и ты больше никогда ее не увидишь. Ну давай же! Гоша напрягся, начиная вставать, и набрал в грудь воздуха, и уже оторвался было от скамьи… И вдруг снова сел. Ну что же ты? Вставай, вставай, подойди к ней! И снова Гоша приподнялся, чувствуя, как желание познакомиться наполняет его неизъяснимой тяжестью, и сердце начинает биться толчками, и лицо деревенеет, и язык отнимается… И Гоша опять упал на скамью. Нет! Невозможно подойти к ней с таким отвердевшим лицом, на подкашивающихся ногах и начать лепетать что-то. А что, собственно, он собирается лепетать? Неизвестно. Гоша тупо уставился перед собой, вдруг увидев, что газон начинает размазываться, уплывать куда-то, и голова вдруг закружилась, и деревья поплыли, искажаясь, и раздался чей-то протяжный голос: «Желания должны исполняться. Добро пожаловать в Город Желаний, господа!» И исчезла липовая аллея, и вместо нее началась какая-то свистопляска образов, как в видеоклипе, запущенном на большой скорости. Гоша зажмурился, а когда решился открыть глаза, свистопляска кончилась, и перед глазами оказалась городская дорога, по которой нескончаемым плотным потоком шли автомобили — в основном черные «Волги» и высокозадые черные «Мерседесы». В лицо ударил бензиновый угар. Скамья стояла на самом краю проезжей части, а за нею были высокие каменные дома, отделанные гранитом, с аляповатыми вычурными балконами, стрельчатыми окнами и черепичными крышами. Гоша оглянулся. Сзади по тротуару в одну сторону двигались нескончаемым потоком люди — дамы в вечерних туалетах с россыпями бриллиантов в ушах, на шеях, на руках, импозантные мужчины во фраках, малиновых пиджаках, холеные, откормленные, надменные. Какой-то бесконечный театральный разъезд. Вот прошествовала старуха, увешанная драгоценностями, недовольно посмотрела на скамью, прошамкала что-то беззубым ртом.

— Гоша, — послышался слабый испуганный голос, и Гоша взглянул налево. Там сидела та самая девушка, и Гоша почему-то знал, что ее зовут Арина, и он посмотрел на нее обалдело и отвел взгляд. — Гоша, — повторила Арина, — Где мы? Я боюсь.

Гоша прокашлялся и сказал солидно, не узнавая голоса:

— Это Город Желаний.

— Я знаю, — отозвалась Арина и придвинулась ближе. — Я боюсь.

— Не бойся, — успокоил ее Гоша, оглядываясь. — Разберемся.