Причины и следствия моего Я

– Вот и хорошо, что я сам себе напомнил. А ты, наверное, даже и не имеешь в себе такого памятливого функционала, – ухмыльнулся уже вовсю оборзевший Мурзик, глядя на смиренно сидящего Алекса. – Да запомни ты, наконец, не люблю я все эти ваши водные процедуры. И если я терплю воду, то только лишь в качестве дополнения к молоку после солёной рыбы. А твои принижающие моё достоинство заявления, что я дурно пахну, не имеют под собой никаких оснований. И я как зверь, имеющий куда как более близкие связи с природой, со всей ответственностью заявляю: что естественно, то не безобразно. Так что, с сегодняшнего дня, отныне и во веки веков, все водные процедуры находятся под моим запретом! Мяу! – закончил эту блоковую часть Мурзик.

– Кстати, тут я намедни видел, как одну домашнюю кису расчёсывают, так что прикупи для меня специальную расчёску. И когда я буду в расположении, будешь чесать меня. Надо, видишь ли, готовиться к марту…– не смог договорить Мурзик по причине своего волнения в предчувствии этого события, когда его желания (инстинкты) входят в фазу наиболее благоприятного совпадения с возможностями (природными сроками). И он, сбившись со своего списка претензий, вначале поднялся на лапы, после чего решив домыслить эту свою инстинктную предсказуемость с собой наедине, бросив Алексу на прощание: «Так что смотри у меня, не позволяй мне у тебя скучать», – лёгким шагом направился в зал возлежать на теперь уже его кресле.

– А?.. – Внутренний голос попытался было возразить, но тут же на полуслове был заткнут Алексом. – Заткнись, мне уже пора пойти и выпустить пар.

После чего Алекс бросил прощальный взгляд на удаляющегося кота, развернулся и направился в другую сторону, а именно в спальню, собираться на работу.

– Ну а правило: «всему своё место и время» ещё никто не отменял, так что пора распрячь мою четверку лошадей, и кое-кому предоставить возможность лицезреть мой дебют четырех коней, – глядя в упор в себя, дал запотеть зеркалу Алекс.

Глава 4

Твои три ментальных всадника апокалипсиса

Человек существо общественное, и поэтому он даже в самый свой решительный для себя последний час, не собирается лишать себя удовольствия разделить этот момент, если не с близким, то хотя бы с каким-нибудь обществом. Которое он, согласно своим воззрениям на него, обязательно решит поделить на тех, кому он предоставит внеочередное и, скорее всего, первое место для встречи с праотцами, и на тех, кого он оставит про запас. Ну а для третьей, самой недосягаемой им части, в основном состоящей из виртуального сообщества, будет отдано на откуп право на осмысление всех его поступков, которые привели его в такое безудержное для себя и безнадежное для его окружающих состояние.

Что и говорить, а когда человеку чрезмерно тяжело, то он, как правило, старается переложить этот свой тяжкий груз на плечи других, близко стоящих или близко сидящих с ним людей. А они лучше бы всего, сами бы шли сами по себе и налегке. Но кто ж их желание или нежелание спрашивает, когда вам так тяжело и больно (эффект электро – самый последний в передаточной цепочке, получает окончательный, вбивающий в землю заряд).

Ну а пока что ничто в этом мире не делается за просто так, и всем приходиться трудиться, кроме разве что некоторых продвинутых стран, построивших у себя подобие займового коммунизма, и живущих по принципу – после нас хоть потоп и кризис ликвидности. Для нашей же страны это пока недостижимое и не совсем желаемое будущее, где в отличии от всех этих стран, ещё не наступили такие радужные дни (вот почему они проводят все эти жертвоприношения своих душ на этих радуга-парадах). Так что Алексу пока что ещё приходится добывать себе хлеб насущный, каждый день отправляясь на работу, в редакцию одного из журналов, где он числился фотокорреспондентом. Куда он со своим характерным желанием отдохнуть, и вознамерился поутру пойти, чтобы уже там переложить свой тяжкий груз на своих коллег.

И как это в основном бывает, то в тот самый критический момент вашей семейной драмы, когда вам больше всего нужна помощь или чьё-нибудь душевное участие, её нет, и вы, как правило, остаётесь в своём горьком одиночестве, наедине с самим собой и горем. И как результат всего этого, свой благовидный шанс на взаимовыручку получают ваши ни разу горе не хлебавшие и ничего такого не подозревающие коллеги по работе, к коим у вас как раз накопилась масса требующих немедленного ответа вопросов.

Ну а чем больше человек сам себя чувствует недооцененным, то тем большему количеству людей, – среди них были даже те, кто не имел возможности недооценить вас будучи незнакомым с вами, что, конечно, только их проблема, и вас это совершенно не волнует, – он с невыносимым желанием и отчаянием старается доказать их неправоту, наводя на них пока ещё холодный ствол своего огнестрельного автоматического оружия.

– Запрягай лошадей! – Указующе твёрдо заявит ему тот, кто должен повелительно заявить это его побуждение к действию.