Причины полюбить тебя вновь

Шумно вздохнув, Саша поднял голову, поднёс бутылку к губам и, поморщившись, не сделал больше ни глотка. Похоже, уже попросту некуда. Немного подумал и неуклюже поставил бутылку на ступеньку за нашими спинами.

Его локти снова вернулись на колени, а голова опять опустилась, завесив черной челкой глаза.

— Я вот думаю… — вдруг выронил он едва слышно, словно разговаривал сам с собой вдалеке от посторонних глаз и ушей. — … что я за гнида такая, Руфи? Что я за гнида такая, если любимая женщина столько лет прятала от меня дочь? Я плохой человек? Я тебя чем-то обидел когда-то? Скажи, что было не так, Руфи? Скажи! Я пытаюсь понять и… ничего.

— Твоей вины в том, что случилось, нет, Саша, — тихо ответила я, глотая подступившие слёзы. — Всему виной моя глупость и трусость. Я знаю, что ты, вряд ли, вспомнишь мои слова завтра, но я хочу, чтобы ты понимал, что ты ни в чем не виноват.

— Как же я тебя ненавижу, — выдохнул Саша и запустил пальцы в свои волосы, сжав их в кулаки. — Как я тебя ненавижу! Я хотел тебя забыть, выкинуть из башки как мусор, но ты всё равно здесь, — ткнул он себе указательным пальцем в висок. — Здесь! Ненавижу! Но еще сильнее ненавижу из-за того, что даже после всего, всё равно, люблю. Как пацан… как тряпка… Как… ненавижу! — каждое слово его слово отдавало ядом, давая понять мне, что любовь его пропитана ненавистью и обидой, о которых он был бы и рад забыть, но я каждый раз делаю только хуже.

Ложь тянула за собой другую ложь. Да, я разрушила этот калейдоскоп лжи на скамейке в парке, но легче от этого никому не стало — лишь наоборот.

— Я тоже тебя люблю, Саш, — другого ответа для него у меня не было. Только правда и ничего кроме.

Саша качнул головой, неверующе фыркнул и потянулся рукой к перилам лестницы. Пальцами зацепился за кованный штырь, неловко и неуверенно встал, едва держась на ногах. Подался вперед и упал бы, если бы я не рванула к нему и не приняла почти весь его вес на себя.

— Тише-тише, — шепнула я Саше, поймавшему равновесие только в тот момент, когда он понял, что обнимает меня за плечи, а его за торс обеими руками обнимаю я. — Я держу тебя. Держу, — приговаривала я тихо.

Закрыв глаза, вдыхая запах Сашиной кожи, я не чувствовала его тяжести, но отчетливо понимала, что он ровно так же, как я его аромат, вдыхает мой, собирая его с распущенных волос.

— Идём спать, — потянула я его мягко за собой. — Утром поговорим.

— Я поеду домой, — взбрыкнул Саша вяло, но шаг за шагом следовал за мной. — Позвоню…

— Не надо никому звонить, Саш. Уже поздно. Идём, — приходилось шептать, чтобы не разбудить дочь. — Вот так. Хорошо.

Я аккуратно ввела Сашу в свою квартиру. Свет включать не стала. Саша, похоже, почти спал. Едва переставляя ноги, он практически повис на моих плечах и ему было плевать, куда и зачем я его виду.

Войдя в комнату, я помогла Саше улечься на край постели. Сняла с него туфли и оставила их у тумбочки на тот случай, если, проснувшись утром, он захочет уйти без объяснений.

Сложив Сашины ноги на постель, я заглянула ему в лицо и поняла, что он уже крепко спит. Лицо расслабленно, спокойное. Хорошо, что хотя бы во сне его ничего не беспокоит.

Накрыв его ноги одеялом, я тоже забралась в постель, но позволила себе прикоснуться лишь к кончикам его пальцев, чтобы не разбудить.

Мне было жалко его, нашу дочь, себя, нас — поломанных и ослабших. Но вернуть всё назад и сказать ему то, что я должна была сказать когда-то, уже не представляется возможным. Остается только расхлебывать последствия уже сказанного и надеяться на то, что завтрашнее утро окажется мудренее этого совершенно сумбурного дня и вечера.

Глава 20

Невозможно закрыть глаза и просто уснуть.

Страшно.

Страшно, что, проснувшись, я могу не обнаружить Сашу рядом. Страшно, что, проснувшись раньше, он может уйти и натворить глупостей, сделать неверные выводы.

Поэтому, лёжа рядом с ним в полумраке комнаты, я наблюдала за тем, как он спит. Как вздымается его грудь под натиском размеренного дыхания. Как иногда хмурятся его брови, словно ему что-то снится. В моменты, когда он слегка менял положение, словно специально придвигаясь ко мне ближе, я поправляла на нем одеяло и подушку под его головой.

Прошло столько лет. Многие моменты о себе я подзабыла или смутно помню. Но я точно помню расположение всех его родинок и шрамов. Прямо сейчас подмечаю новые белесые полоски на коже скул, которых раньше у него было. Похоже, привычка драться осталась с ним даже после завершения хоккейной карьеры. Горячий нрав с годами стал меньше выпускать летящих хаотично искр, ненароком сжигающих других, но не угас и присутствует даже в его спящем облике.

Саша в очередной раз придвинулся ближе ко мне. Я не удержалась и запустила пальцы в его взлохмаченные волосы. Не стала не сжимать, не гладить. Мне просто хотелось вновь почувствовать их мягкость и аромат, когда я аккуратно уткнулась носом в его макушку.

Наверное, не стоит столь беспардонно нарушать личные границы спящего человека без его на то позволения, но удержаться от того, чтобы лежать рядом и не касаться его, — выше моих сил.