Причудливые виражи

Парень подхватил Еву на руки, закружил в жизнерадостном танце, испытывая наслаждение даже оттого, что и это делает с небывалой лёгкостью.

— Отныне так будет всегда! Я самый счастливый жених на свете, Евочка!

Денис готов пахать как буйвол, чтобы милые крошки, Ева и Машенька, никогда не знали нужды и трудностей.

Посмотрев на часы, Денис что-то прокрутил в голове, моментально сделав вывод.

— Ура! У нас в запасе ещё полчаса. Успеем ещё раз, может быть, даже два. Нельзя оставлять назавтра то, что можно сделать сегодня. Ура!

На этот раз он не стал разбирать постель: приступил к ласкам немедленно, лишь только опустил ценную ношу на покрывало.

Ева была готова уступать, во всяком случае, охотно подыграла Денису в его нетерпении.

Он ворвался в разгорячённое лоно невесты почти с разбега, ощутив, что ничего не нужно предварять: Ева готова к подобным испытаниям.

Часы опять остановились, вернув в реальность лишь резким звонком, напомнившим, что дальше ждёт томительная обязанность играть роль жениха и невесты.

Теперь это не было настолько интересным: ведь они без этой процедуры успели стать мужем и женой. Куда интереснее томительной брачной церемонии затянувшиеся баталии в постели.

Какая жалость, вся эта суета со свадебным торжеством так не вовремя.

Нервозная свадебная суматоха незаметно похитила у молодых ещё несколько часов сказочной жизни.

Нарядная пара прошла по ковровой дорожке под звуки марша Мендельсона.

— Готовы ли вы стать мужем и женой?

Ева обернулась к гостям, словно искала ответ у них.

На её лице не было следов счастья. Некая обречённость отражалась в мимике и взгляде.

Она проиграла, вот что досадно.

А по ковру вразвалочку шагал иронично улыбающийся Егор. Только невеста его пока не видела.

Настроен он был решительно.

Подойдя ближе, Егор посмотрел в глаза невесты.

— Решай, Ева, согласна или нет. Слово за тобой. Он или я, выбирай.

Девушка побледнела.

Внутренняя борьба не понадобилась: всё было ясно без слов.

Ева решительно отпустила руку Дениса, даже не посмотрев на него, и приникла к Егору.

Распорядители и гости ахнули.

К Егору тут же подскочили друзья Дениса, желая проучить наглеца.

Несостоявшийся жених с горькой усмешкой остановил их запрещающим жестом.

Лицо жениха стало пунцовым, скулы свело судорогой, кулаки сжаты до хруста, глаза медленно наливались влагой.

— Стойте! Для меня это тоже сюрприз. Весьма неприятный. Силой любить не заставишь. Ева, ты хорошо подумала? Ещё не поздно всё исправить. Я обещаю никогда не напоминать об этом инциденте.

— Прости, Денис.

— Не хочешь объяснить, что было вчера, и сегодня? Мне показалось, ты меня любишь.

— Это была моя благодарность. На долгую память. Ещё раз прости.

— А если…

— Забудь. Этого не случится. Во всяком случае, ты никогда не узнаешь об этом, Денис. Посмотри сколько вокруг невест. Выбирай любую. Я своё уравнение решила в пользу Егора.

— Надо же. Всего пара минут, и мы чужие. Напрасно ты разрушила состоявшуюся уже семью. У нас могли получиться очень красивые дети.

— Ты ещё будешь счастлив.

— Постараюсь. Гостей прошу не расходиться. Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло. Если нет повода веселиться, будем пить вино и петь песни без повода, просто так. Ева, к сожалению, не стала моей женой. Зато я определённо стал её мужем. И этот факт стоит отметить. Для меня это событие большой значимости.

Невеста в белом платье упорхнула с любовником, оставив вместо себя быстро тающий флёр очарования, поселив взамен досаду и горечь, заполняющую всё внутреннее пространство тела.

Сразу и вдруг Денису стало душно.

Сердце колотилось возмущённо, скорбно, разбивая на мелкие брызги мысли, превращая их в тягучую эмульсию с привкусом касторки.

Все до единого рассуждения хотелось выблевать, потому, что казались они не совсем настоящими, слишком противными, чужеродными.

Сокрушительной силы эмоции закручивали чувствительную душу в морской узел, выдавливая остатки романтических грёз.

Яркие видения пылких трогательных сцен, ещё свежих, ощутимых душой и телом, кружились перед глазами, пропадая мгновенно за пределами ментального экрана, где с характерным хрустом измельчались виртуальным шредером в лапшу, чтобы никогда больше не тревожить очарованием фальшивых чувств.

Голова Дениса кружилась, противно подступала тошнота, досаждая болезненным, навязчивым желанием остановить, прекратить нереальную реальность.

Он щипал себя, силой воли отгоняя расплывающиеся иллюзии, проступающие предательской влагой в глазах, першением и спазмами в горле, мелкой противной дрожью во всём теле и горечью унижения.

Денис отчего-то винил себя, выдумывая несуществующие причины, пытался хотя бы мысленно повернуть события вспять.

Поверить в жестокий и подлый поступок невесты было выше его сил.

Вокруг с кислыми физиономиями сидели чужие люди: сочувствующие, возмущённые, растроганные, любопытные, утешающие.

Они наперебой пытались высказаться, чем неприятно раздражали.

Свидетели позора лезли в душу, давали советы.

Юноша хотел лишь одного: чтобы мираж рассеялся, а тамада объявил, что это был розыгрыш.