Причудливые виражи

На столике в купе был развёрнут восточный дастархан: орехи, сухофрукты, цукаты, экзотические фрукты и водка.

— Неужели в туалете такая очередь? Вас не было… сорок минут. Я уже начал беспокоиться.

— Вот ещё! Здесь вам не ресторан. Управляйтесь быстрее, я спать хочу.

— Чего это вы лицо прячете? Ваш портрет висит на стенде “Их ищет милиция”? Шучу, прекрасная незнакомка. Я строил мосты на Урале и в Сибири, там без водки никак, пристрастился. К тому же одиночество. Потом три года в Таджикистане работал, где меня научили закусывать орехами и сухофруктами. Присоединяйтесь. Вы замужем?

— А приставать, наглой манере общаться, бабьему любопытству, где выучились? Уж не в джунглях ли Амазонки?

В этот момент раздался звонок, — Родион, милый мой дружочек, я же просила до утра не звонить. Да, ты прозорливый, подсадили попутчика. Да, мужчина! Нет, не молодой. Не пристаёт, но пытается познакомиться. Не разглядела. Темно здесь. Любопытный чересчур, водку пьёт, меня угостить пытается. Ещё есть вопросы? А я пожалуй с ним выпью, чтобы крепче спать. Ты мне не доверяешь, почему? А себе, себе веришь? Ах… ты мужчина, вот оно что! Кажется, мы договаривались — моральные принципы и нравственные тормоза у каждого свои. Я ведь тебя ни в чём не ограничиваю. Да! Вот и ты будь добр считаться с моим образом жизни. Спасибо! Хорошо, я подумаю над твоим предложением. Когда приеду. Нужно с дочкой посоветоваться. Она — вся моя семья. И вообще, такие вопросы по телефону не решаются. Целую, люблю. Да, уже ложусь. До утра.

— Жених?

— Муж.

— Так я и поверил. Зуб даю — замуж зовёт, а вы, а ты сопротивляешься.

— С каких пор мы на “ты”?

— С тех самых, как целоваться учились. Неужели не признала отца своей дочери, Ланочка? У меня со зрением проблемы, но не со слухом. Голос любимой женщины, это же лебединая песня. Ну что — водочки для разогрева, для начала?

— Неожиданно. Я тоже тебя узнала. Если честно — не сразу, но сердце не обманешь. Для начала чего, ты женат?

— Не сподобился. Пробовал забыться. Метался, искал, надеялся, верил. Ты же меня в тот раз не просто из жизни вычеркнула, надежду отняла. А я выжил. Ждал, что позовёшь. А ты вон какая — принципиальная.

— Мы давно стали чужими. Вечер воспоминаний — идея так себе.

— Пытаешься бравировать показным равнодушием? Позволь не поверить. Я ведь вижу — переживаешь, краснеешь. Такое как у нас прекрасное прошлое не сотрёшь.

— Где-то слышала, что мужчины всегда возвращаются туда, где сытно кормят. Неужели за столько лет другую кормилицу не отыскал? Бывшими в употреблении мужчинами принципиально не интересуюсь.

— Уколоть хочешь? Нисколько не изменилась. Неужели не ждала, не соскучилась? У меня другие сведения. Я теперь другой. Терпеть научился, стихи полюбил. Точнее, поэтические строки, которые, сами по себе не имея смысла, могут выразить всё. Настроение, желания, мечты, переживания, эмоции, чувства. Я всегда думал о тебе.

— Черепанов, у тебя совесть есть? Исчез, теперь скулишь, просишь пожалеть, обогреть, накормить? Не по-мужски это.

— Неужели разлюбила?

— Теперь не знаю. Давай свою водку. Что ты мне как девчонке — на донышко наливаешь? Не жмись. Упьюсь и умру молодой. Половина стакана — в самый раз. Чего ты там про любовь говорил?

— Руку не предлагаю, только сердце.

— Три раза я говорила тебе — да, Егор. Три раза ты вёл меня под венец. И что? Где это всё?

— Вот именно, где! Я ли тебе был плохим мужем? Я ли один виноват в том, что разбежались?

— Не могу утверждать. Не помню, почему тогда упёрлась. Наверно заслужил. Дыма без огня не бывает. Да и неважно это теперь. Чувства выцвели, дочь выросла. Чужие мы. Опьянела я что-то.

— Ладно, проспись. Завтра договорим. Утро вечера мудренее.

— Нет у нас с тобой никакого завтра. Опоздали, на целую жизнь. Я теперь, считай, чужая невеста. Самой смешно, но что делать? Холодно одной.

— Ага! А Лорка что про твоё мудрёное замужество думает?

— Мне почём знать, она пока не знает. Спать хочу. Всё, наговорилась досыта.

— Лорка видела, как ты вздыхаешь да плачешь, когда наш семейный альбом разглядываешь. Давай, что ли попробуем ещё раз. Люблю я тебя.

— Я женщина, а не пирожок. Нечего меня пробовать. Спи. Утром в другое купе переберусь. А когда это ты с Лоркой успел впечатлениями обменяться?

— Мы с ней давно переписываемся. Мне без тебя лихо, Ланочка. Предлагают в Армении мост строить. Как думаешь, согласиться, или здесь остаться?

— Сам решай. Мне бы твои проблемы. Надо же, дочь-то шпионкой оказалась, ни словом не обмолвилась. Свет выключи.

Руслана отвернулась, укрылась с головой одеялом, — нет, чтобы на шею броситься, прощение вымолить, опять воевать принялась. Не хотела ведь отталкивать, само собой получилось. Почему он такой нерешительный? Сгрёб бы в охапку, зацеловал до смерти. Сидит, водку пьёт, а я мучаюсь. Ну и пусть себе пьёт. Без него проживу.

Егор налил в стакан остатки водки, опрокинул в рот, лёг, не раздеваясь, потом вскочил. Не спится.

— Русь, а Русь, ты не замёрзла? Давай согрею.

— Вот ещё!

— Ну и ладно. Так посижу. Полюбуюсь напоследок. Может, чай закажем?