Причудливые виражи

Я был зол на неё, на себя, чувствовал себя прелюбодеем, предателем, поэтому дверь не открыл.

Всё-таки спать с друзьями не самая лучшая идея, тем более, когда у тебя есть невеста.

Потом я недели две искал новую работу, по поводу чего очень сильно переживал. Хорошо хоть статью в трудовую книжку не тиснули.

Люська приходила ещё несколько раз. Её номер в смартфоне я заблокировал: чувствовал, что-то в наших отношениях переменилось, вышло на иной уровень. Так недолго и в зависимости оказаться.

Позже, почти через месяц, она всё же нашла способ встретиться. Вид у подруги был более чем странный. От её жизнерадостности не осталось следа: грустинка в глазах, понурые плечи, напряжённая поза.

Мы стояли друг против друга и молчали.

Как же я хотел, чтобы это быстрее закончилось.

— Привет, Вадим, ты стал неуловимым. Обиделся, что ли? Я бы хотела с тобой поговорить.

— Начинай.

— Только не здесь. К тебе… или в кафе. Деньги у меня есть.

— О-кей, пошли ко мне. Кажется с того раза осталось немного виски и Бейлис.

— Я не пью, мне нельзя. Просто поговорим.

— Денег у меня нет, Люся, если ты рассчитываешь занять. Меня после нашего бурного свидания уволили. Перегар, нервы. Одно к одному. На новой работе зарплаты ещё не было. Кстати, с Вероникой мы расстались. Я посчитал, что не имею права её обманывать дальше.

— Дома расскажешь. У меня с собой пирожные и печенье. Будем пить чай.

— Хорошо, только, пожалуйста, недолго. Настроения нет.

— У меня тоже.

Люся сидела, допивала уже третью чашку и молчала.

— Так о чём ты хотела поговорить? Я устал, думал выспаться.

— Завтра же выходной. Поговори со мной, Забродин. Ты же видишь, я не в себе.

— О чём, Люся? О том, что мы ненормальные, о том, что перепутали всё на свете: отношения, чувства, дружбу. О том, что всё хорошее свалили в кучу, превратили жизнь в балаган, в грязное дерьмо? Знаешь, у меня внутри что-то сломалось после того, как ты пошутила, будто я стал папой. Я реально тогда поверил.

— Вадик, я не шутила, не играла с тобой. Всё было именно так, как было. Ты пока не папа, но можешь им стать, если захочешь. Женись на мне.

— О чём ты, Люсьен? Жизнь понарошку, секс для здоровья, папа по приколу, любовь ради хохмы. Глупо растрачивать жизнь на имитацию отношений. Наверно мы с тобой не умеем любить всерьёз.

— Прости меня, Забродин. Я глупая. Я позволила себе зачать ребёнка, не спросив тебя. Зачем ходить вокруг да около, я действительно беременна. От тебя. Что скажешь, Вадик?

— Не знаю, что ответить. Я притворяюсь, что не люблю, ты лжёшь, что любишь. Какое будущее ждёт нас и нашего ребёнка?

— Я не ослышалась, ты сказал “нашего”?

— Как я могу отказаться, если ты говоришь правду? Оставайся, давай проживём ночь с этим знанием, давай прочувствуем, нужны ли мы все друг другу.

— Конечно, нужны. Я всегда тебя любила, только признаться не могла, привязаться боялась. Я же львица по гороскопу, ты — водолей. Мне мама сказала, что эти знаки не уживаются. Я ей верила… и не верила. Теперь проверить хочу.

Возвращение блудного мужа

А в зале нашем тесном стулья заняты.

Я сам себе шепчу из темноты:

— Сидят же люди, знают всё, что знаешь ты,

А раз они глядят, гляди и ты.

Александр Аронов

Ромашка (да, есть и такие имена), муж называл её проще — Машка, недоумевала: мало того — искренне чувствовала себя обиженной и преданной самым родным, самым любимым человеком.

Когда и как началось отчуждение, разобщение, холодность — даже слово подобрать невозможно к тому, что случилось между ней и мужем, Машка сама не могла припомнить.

Витя, муж, очаровал её некогда, в пору трепетных романтических восторгов, моментально, можно сказать, с первого красноречивого взгляда, пойманного нечаянно.

Юноша восхитил, загипнотизировал её настолько неожиданно и быстро, что девушка сама не могла поверить в стремительно разрастающиеся, на удивление противоречивые чувства, берущие власть над её поступками и рассудком.

Её накрывали с головой неуправляемые импульсивные эмоции. Чувственные влечения и сладкоголосые соблазны, суть которых она не в силах была понять, выворачивали воспалённый внутренний мир наизнанку.

Виктор мог нечаянным взглядом, обращённым не к ней, абсолютно нейтральной фразой, включить изумительные внутренние вибрации, удивительно приятные акустические, визуальные и обонятельные ощущения, которые нежно ласкали и гладили каждую клеточку впечатлённого неведомой сладостью тела.

Виртуальное ощущение мягких прикосновений было настолько реалистичным, что по коже начинали толпами бегать мурашки, вызывая удивительно приятную истому, волнительную дрожь и странного характера цветные видения.

Конечно, Ромашка и прежде знакомилась с мальчиками, имела опыт пробных поцелуев, была знакома с волшебным действием трепетных, непохожих на дружеские объятий, и мимолётных целомудренных прикосновений.