Причуды лета

— Как раз я сетовал на такое убранство лица,— ответил Антонин.— Существует немало возражений медицинского характера, и некоторые авторы приводят их в убедительном изобилии, но хватит ли у меня времени для того, чтобы их перечислить?

Тут Антонин наклонился к Анне и принялся что-то горячо и убедительно шептать ей на ухо.

Нарушение приличий

Говорить шепотом — это непристойность, порицаемая всеми правилами хорошего тона. Она подвергалась заслуженному осуждению во всех катехизисах, и с тех пор никому не дозволяется шептать где бы то ни было, кроме как в костеле и в общественных местах.

Допустив подобное нарушение приличий, Антонин был вынужден обойти это обстоятельство молчанием, положив в будущем остерегаться таких вещей. Но ему было суждено споткнуться дважды.

— Довольно,— промолвил майор, крепко ударив маэстро по плечу.— Я вижу, мадемуазель спешит и не может ответить.

— В самом деле,— подтвердила Анна,— времени мало. Надо торопиться.

При этом она вздохнула и, коснувшись Антонинова локтя, направилась с чашками к группе молодых людей, которые встретили ее так же учтиво и любезно.

Великий барабанщик

Несколько старых господ, стоявших поодаль и толковавших о неустойчивости погоды, прервали беседу и медленно, решительно двинулись к месту представления.

Вокруг женщин, явившихся с обнаженными выше локтя руками, все теснее сжималось кольцо друзей, так как тьма стала гуще. Начались всякие разговоры, каждый старался занять место поближе, и маленькая толпа народа колыхалась из стороны в сторону.

Между тем Анна вернулась к фургону, Арноштек в своем знаменитом фламандском трико взмахнул палочкой и так сильно, так ловко ударил в барабан, что гром катился долиной Орши вплоть до окрестных холмов целых сорок секунд. Потом он вскинул инструмент в страшную высь, но так, чтоб Анна могла поймать его, когда тот упадет. Как только это произошло, Арноштек, уже без всяких околичностей, влез по лесенке на вилы и сел на устроенное там удобное сиденье, чтобы перевести дух.

— Не торопитесь, сударь. Поспешишь — людей насмешишь,— крикнул какой-то маловер, но на него закричали, чтоб замолчал: дескать, фокусник свое дело знает.

Тут опять заиграла шарманка, а когда аббат с майором не без сожаления увидели, что ручку ее крутит Анна, Арноштек встал и, схватив шест (который надо держать в растопыренных руках), сердито пробежал по канату во всю его длину.

Опасное искусство

— Что тут удивительного? — заметил Антонин.— Хотите пари, аббат, что я проделаю это не хуже без предварительных упражнений и подготовки?

Каноник Рох отрицательно покачал головой, не обнаруживая ни малейшего интереса ни к представлению, ни к разговору. Он стоял, запрокинув голову, с ясным взором, так как созерцал некоторые созвездия и неподвижные звезды, знакомые ему по именам и уже привычные.

— То, что вы видите на конце моего пальца, это — Сириус,— сказал он.

— Может быть,— ответил майор.— Но Арноштек, того и гляди, упадет. Видите? Ему приходится встать на одно колено, чтобы спустить другую ногу и поболтать ею. Этот номер следует признать эффектным, но он доступен только людям с гибким позвоночником и крепкими мускулами бедер.

Однако фокусник поднялся, даже не пошатнувшись. Потом, пройдясь несколько раз взад и вперед, достал из заранее приготовленной коробки треуголку и, вернувшись на середину своей узкой стежки, сильно раскачал канат.

— Вы видите? — промолвил аббат, взглянув на фокусника.— Ну разве не сумасшедший? Разве не напоминает он черта, скачущего на собственном хвосте?

Не успел он это произнести, как Арноштек, продолжая раскачиваться, принялся чародействовать красивыми огненными цветами, собирая их в букет огней. И все это вылетало из его треуголки на удивление собравшимся, которые шумели, галдели и визжали, аплодировали и смотрели, в испуге затаив дыхание.

— Хотя я встал очень рано,— промолвил какой-то старый господин,— но не уйду до конца, потому что — гром и молния! — коли фокусник наш не сорвется, так он знается с нечистой силой. Либо у этого малого зарубки на подошвах, а канат сплетен из веревок повешенных, либо он оттуда спелым яблочком упадет.

Арноштек чаровал изо всех сил, все время раскачиваясь вверх и вниз. Несмотря на то, что он устал и с висков его катились капли пота величиной в большой палец, он успевал глядеть по сторонам и заметил майора, священника и Антонина. Друзья стояли, облокотившись на борт фонтана, куда из округлого рта чудовищной рыбы бьет струя воды, чтоб зазвенеть в посуде и принять участие в болтовне служанок и размышлениях каноника Роха, который был сейчас в мечтах.

«Они здесь»,— подумал Арноштек и открыл из своей шляпы многоголосую пальбу, целясь в голову Антонина. Во время этого номера фокусник стал красный и изнутри его появилось сияние.

Короче говоря, фокусник сделался страшен. Но он не только не прекратил своего занятия, а, наоборот, с великою опасностью для жизни начал кувыркаться между вил, расставленных с западной стороны и с восточной. И только достигнув лесенки, спустился вниз и, уже не заботясь об осанке, скрылся в фургоне.