Причуды среднего возраста

Мы вошли в кафе под загоревшимися от любопытства взглядами мужчин. Посетителей в этот солнечный послеполуденный час там было так же много, как будет вечером, они сидят и покуривают свои цигарки. И все как один пьют местное белое вино, распаляющее воображение. Большинство из них одеты в робы, синие с узкими полосками, какую носят швейцарские рабочие, но кое-кто — коренные сельские жители — предстает перед нами все в том же виде деревенских клошаров (несуразное сочетание жилета, рубашки, фуфайки ручной вязки и неизменной бесформенной шляпы), что так нравился мне в детстве. Они провожают Мари взглядом, этакие ценители красоты в замызганных башмаках, добродушные свиньи в человеческом обличье. Те, что помоложе, демонстративно отворачиваются от красивой горожанки. Старики же, которым местное вино, чье качество, возможно, оставляет желать лучшего, придает уверенности в себе, эти старики с отросшим брюшком деликатно поглядывают в ее сторону. Один из них даже поднимает свой бокал за Мари, и та, нимало не смущаясь, отвечает ему поощрительной улыбкой. Тогда другой просит официантку — официантов здесь называют «сомелье» — подать нам за его счет два стакана вина. Издали мы поднимаем их за его здоровье, церемонно, словно принцы крови, но не без иронии. Старик тут же подхватывает свою бутылку и картуз и направляется к нашему столику не совсем твердым шагом из-за преклонного возраста и выпитого вина, бравируя перед остальными тем, что осмелился пойти на абордаж, похотливый и отчаянный тип. Он приосанивается, долго извиняется и в конце концов усаживается перед нами, не сводя глаз с Мари. «Это ваша дочка? — спрашивает он у меня. — Ну значит, жена? Тоже нет? Ваша хорошая знакомая? A-а! В таком случае…» Он с трудом справляется с охватившим его вожделением. Оно ударяет ему в голову почище привычного алкоголя. За морщинами старика, готовыми в любой момент разбежаться в разные стороны от смеха, легко угадываются черты того молодца, каким он был когда-то, крикуна и насмешника, как большинство здешних жителей, и по его поведению можно легко себе представить, как он обычно проводит вечера в этом деревенском кабачке, неторопливые вечера за стаканчиком вина, когда выпивка перемежается некими туманными пророчествами и скабрезными рассказами о том, как он служил в армии и сколько мог тогда выпить. Все простодушие и вся грубость натуры читаются на лице, склонившемся к Мари, и сквозь гнилые зубы вместе со смрадным дыханием изо рта старика извергаются на нее грязные слова.