Приданое Эсмеральды

Новая мысль заставила Эли вновь спуститься в подвал и внимательнее разглядеть то, что там сделал неизвестный кладоискатель. Повинуясь подсознательному импульсу, Эли даже забрался в яму. Та в некоторых местах оказалась ему по пояс. Похоже, кладоискатель начал копать посередине, постепенно расширяя ее в четырех направлениях. На север, юг, запад и восток.

Как стрелки компаса? Да откуда, черт побери, ему знать?

Эли вылез из ямы и с нескольких ракурсов сфотографировал ее мобильным телефоном. Полицейские тоже снимали ее, но теперь у него будут свои собственные снимки.

По какой-то непонятной причине это придало ему энергии. Ему страшно не хватало ощущения результатов своего труда. Любого труда. Какого угодно.

Он вернулся в дом и поднялся наверх. Взяв бронзовую подзорную трубу на подставке из красного дерева – кто-то много лет назад подарил ее бабушке, – Эли вышел на террасу.

Чтобы действовать, нужно быть информированным. Пусть сейчас не лучшее время для пеших прогулок или поездки к маяку, но это еще не значит, что он не способен ничего увидеть. Эли настроил подзорную трубу и вскоре получил вполне четкое изображение. Теперь ему была хорошо видна желтая лента полицейского ограждения. Полицейские огородили довольно большую территорию, включая и сам маяк.

За ограждением он заметил людей, по всей видимости зевак, и несколько машин, скорее всего полицейских. Слегка опустив подзорную трубу, Эли увидел изучающих место преступления криминалистов, мокнущих под дождем.

Дункан упал с большой высоты, сделал он вывод и прикинул расстояние от края утеса до камней внизу. Одно оно могло стать причиной смерти. Стреляли в него на всякий случай. Так сказать, для гарантии.

Но почему? Что он такое знал, видел или сделал?

И при чем здесь смерть Линдси? Если рассуждать логически, выходит, что связь должна быть. Так что Вулф прав. Если это не какой-то вселенский абсурд, не подчиняющийся законам логики, вроде поисков клада, то между этими двумя убийствами должна существовать какая-то связь.

Допустим, убийца Дункана как-то связан с этим неведомым кладоискателем. Но как именно? Что он мог узнать, увидеть или сделать?

Загадка. В свое время Эли обожал ломать голову над загадками. Так, может, пора проверить, не утратил ли он способности логикой доходить до сути странных событий.

Эли оставил подзорную трубу на террасе и вернулся в кабинет, где взял блокнот и ручку. Прежде чем приступить к работе, он заглянул на кухню, где сделал себе сандвич и, прихватив пиво, отправился в библиотеку.

Здесь он разжег камин и сел за огромный письменный стол, когда-то принадлежавший его прапрадеду.

Он решил начать со смерти Линдси, но понял, что поиск выводов нужно вести не от нее, а с предшествующих событий. Во-первых, проанализировать первый год их брака. Пусть это будет предварительный этап. Взлеты и падения в их отношениях, боковые движения, но фокус главным образом надо навести на обустройство нового дома.

Если быть честным, то следует признать, что их отношения начали портиться уже в самые первые месяцы жизни в этом доме. Линдси вполне справедливо решила, что не стоит торопиться заводить детей. Он не возражал, поскольку уделял работе много времени и сил.

Ей хотелось, чтобы он стал полноправным партнером фирмы, ему же казалось, что он уже на верном пути.

Линдси любила шумные компании. Ей нравилось принимать гостей и самой ходить в гости. У нее была своя карьера и свой круг общения. И все же они часто спорили о том, что работа съедает все его время, о том, что возник конфликт между их жизненными приоритетами. Наверное, так продолжалось бы и дальше, будь он честен. Шестидесятичасовая рабочая неделя – вещь довольно распространенная, этим никого не удивишь, и как адвокат по уголовным делам он работал даже ночами.

Линдси нравилось все, что могут дать деньги, но ее стало злить то, как они доставались. Эли с уважением относился к ее карьерным успехам, их постоянные стычки вскоре начали его раздражать.

Стоит добавить ее нетерпимость – это будет самое справедливое слово – к его бабушке, к его привязанности к Блафф-Хаусу и Виски Бич, и не приходится удивляться, что постепенно трещина в их отношениях стала глубже и шире. Теперь он понимал: эта эмоциональная трещина между ними появилась уже в первый год их брака, грозя со временем превратиться в пропасть. Увы, ни он, ни Линдси не имели желания найти способы для наведения мостов.

Разве он не стал презирать Линдси за свое же собственное решение сначала ограничить приезды в Блафф-Хаус, а затем и вовсе перестать приезжать туда? Он хотел спасти их брак, но скорее из принципиальных соображений, нежели из любви к собственной жене. Да, печально все это, подумал он.

И все же он ей не изменял. Как говорится, один – ноль в его пользу.

Эли часто пытался понять, когда же именно возникла ее неверность? И к какому же выводу он пришел? Не прошло и двух полных лет их брака, как Линдси стала в одиночку отправляться по выходным на поиски удовольствий. Вскоре после того, как их интимные отношения разладились окончательно.