Приди, добро!

– Надобно воск от мёда очистить. Лучший инструмент – ваши зубы. Черпайте и жуйте.

– Хо-хо! – сказали мы хором. – Вот это пережевать пятерым?

– Да!

– Что тут жевать, на десять минут не хватит!

– Не говори «гоп!», пока не перескочишь! – дед усмехнулся и принялся вскрывать ножом запечатанный мёд в сотах и нам добавлять срезки. Мы налегли, но через двадцать минут что-то расхотелось жевать медовые срезки да водой запивать. Нам казалось, что мёд уже выступает за ушами, а срезок в корытце не очень-то поубавилось.

– На сегодня хватит, – смеясь одними глазами, сказал дед, – не то обмёдитесь. Завтра можно продолжить. Знавал я одного чудака, за один присест на спор литр мёду съел, так у него мёд через пуп стал выступать. Пришлось бедолаге ведро воды выпить, чтобы растворить этот литр в желудке.

Дед у меня шутник. За словом в карман не лезет. Он северянин. Рассказывал, будто загорал во время северного сияния. Только загар от него не бронзовый, а синий… от холода. Он как на пенсию вышел, так приехал к нам, пасеку завёл.

– Неужели по-другому нельзя воск от мёда очистить? – спрашиваем хором.

– Почему же, можно. Клади срезки на решетку, мёд стечет, воск останется. Только я своё детство вспомнил. В пионерском лагере однажды был в таком же возрасте, как вы. Рядом огромная пасека стояла. Мы частенько, бывало, вот так же в пасечной избушке трудились всем отрядом. Вот и я вас решил угостить таким же образом. Те воспоминания меня надоумили пасекой заняться. Но не пришлось до самой пенсии. Вот я и подумал, может, сладкая работа и вас надоумит стать пасечниками. Славику хочу передать своё детище.

– Так ты, деда, сам ещё молодой. Недавно шестьдесят стукнуло, а крепок, как кедр.

– Спасибо, внучек, на добром слове. Пока ты школу окончишь, пасека до ста семей разрастётся. Где ж мне одному управиться. Вот ты и будешь вторым номером, а потом и первым. На Руси всегда дело дедов внуки наследовали.

После той сладкой жвачки я у деда бывал несчётно раз. Нынче тоже наващиваю рамки, а сам на солнечное пятно поглядываю. Оно возьми да скажи:

– Соглашайся, Славик, с дедом. Так с тобой и будем на пасеке жить волшебниками. Я – людей копировать. Ты – мёд людям добывать.

Я подмигнул солнечному человеку и дедовой фразой ответил: жизнь покажет. А пока я сочинение написал о том, что вам рассказал, и получил пять баллов.

Папа вернулся

Сегодня мой папа вернулся. Я не знаю, откуда. С самолёта или с поезда – тоже загадка, но он пришёл летним добрым утром.

Думаю, не случайно выбрал это время. Недаром говорят: утро вечера мудренее. На себе испытал. Утром все дела видятся иначе, желаний почти никаких. Не то что днём или вечером. То бы или это бы сотворил, пятое, десятое бы сделал… И ничего толком не получается. Или времени не хватает, или то за одно, то за другое хватаешься. А утром встал, позавтракал и твёрдо – в школу. Всё! Неотвратимо.

Вот и папа утром совершил важнейшее: вернулся навсегда!

Он обнял и поцеловал меня. А у самого слеза на глаза навернулась. Слеза радости. Такая крупная. Он её смахивать не стал. Слезы радости не смахивают.

Потом он долго разговаривал в спальне с мамой. Почти всё это тяжкое время без папы мама выходила из спальни с мокрыми глазами.

На мой вопросительный и молчаливый взгляд она говорила, оправдываясь:

– Вот привязался ко мне конъюнктивит. Без глаз останусь.

Меня уже не проведёшь. Это был конъюнктивит по папе. Она его очень любит. Да разве такого папу можно не любить! Он замечательный во всём. Высок, красив с русой шапкой волос. Заядлый турист. Мы втроём все местные реки прошли на байдарках. Я как себя стал помнить, он всегда брал в поход нас с мамой. Научил многому, например, как костёр с одной спички разжечь, палатку разбить, как в лесу не заблудиться. А какой он силач, маму на одной руке удерживает. Она встанет ему на ладонь, и он поднимает её до уровня груди. Смеху в такие моменты на десяток воздушных шаров нахохочем.

И рассказчик классный. Сколько историй о путешествиях мы от него услышали!

Сияющая мама, со слезами счастья на глазах, первая вышла из спальни, тоже расцеловала меня и сказала:

– Папа вернулся навсегда! – И оба заторопились на работу.

От этих слов я сначала онемел. Но как только захлопнулась дверь, я опомнился, всё понял и так захохотал от радости, что наверняка перепугал бы соседей, услышь они меня.

Мама говорила мне, что папа уехал надолго по работе. Но стоит ли такая работа маминых заплаканных глаз? Моего нетерпеливого ожидания? И почему с той работы нет от папы ни одного письма, ни одного звонка – как из могилы? Такая разлука для меня и для мамы – настоящая пытка.

Если бы вы знали, как я ждал папу, как скучал по нему, то сразу бы поверили, что я был настолько рад его возвращению, что ни один волшебник не в состоянии выразить моих чувств, даже я сам.

Я смеялся от счастья на весь дом, прыгал и кричал:

– Папа вернулся! Папа вернулся!

Но кто же мог услышать этот крик в стенах квартиры? Я выскочил на балкон и продолжил своё неистовое веселье всё с тем же криком: «Мой папа вернулся навсегда!» Но этого мне показалось мало.