Приди ко мне тихо

— Так не должно быть. — Вглядываясь в меня, она нахмурилась. — Я имею в виду, почему ты вернулся?

Я пожал плечами так, как будто это не имело никакого значения.

— Я правда не знаю.

И я был абсолютно уверен, что не собирался говорить с ней об этом, даже если и сделал это.

Ее голос стал низкий, серьезный и искренний.

— Я знаю ты, вероятно, думаешь обо мне, как о маленькой девочке, которую ты раньше знал, но ты все равно можешь поговорить со мной, Джаред.

Мое внимание опустилось к ее бедру и оставалось там слишком долго. Она верила, что я все еще думаю о ней, как о маленькой девочке, ха? Я скептически усмехнулся. Я сделал еще затяжку и покачал головой. Зажевал мою губу, в то время как мои глаза нашли ее лицо.

— Это не то, что я о тебе думаю, Эли.

Даже близко не то.

В полумраке, я наблюдал, как ее зеленые глаза смягчились, наполнились чем-то, что слишком сильно было похоже на привязанность.

Я посмотрел вниз и потушил сигарету.

— Ты можешь доверять мне, — прошептала она.

Я позволил глазам закрыться и переплел свои пальцы. Я ничего не сказал, потому что был достаточно уверен, что мог ей доверять. Это я был тем, кому нельзя было доверять.

Мы вернулись к тишине, и я снова обнаружил удобство в абсолютной неловкости. Я думал, возможно, она тоже принимала это также.

Было что-то особенное в ночном воздухе Феникса. Даже при том, что ночью было жарко, эта жара была почти приятной. Сколько времени мы проводили, играя в прятки в темноте? Как много мы смеялись?

Тогда я был расслаблен.

Вдалеке, вспышка молнии рассекла небо, это робкое предупреждение о том, что приближается сезон дождей. Буря всегда казалось, разрасталась вдали, прежде чем обрушиться на город, дразня нас, обещая нам отсрочку. Фактически, несколько дней будет идти дождь, это похоже на стремительный поток освобождения, отстукивающий по земле. Насыщенный аромат дождя будет подниматься, когда встретиться с сухой грязью и горячим тротуаром, как будто небеса разверзлись и заново вымыли мир.

Я не позволял себе скучать по многим вещам с тех пор, как я уехал, и это… это была одна из них.

Я должен признаться, что также скучал по Кристоферу.

И я скучал по ней.

Я встал и отряхнул штаны, затем дотянулся рукой до ее руки.

— Давай, пойдем, Эли.

Она без колебания приняла мою руку. Ее робкая улыбка объяснила мне все. Ей нравились мои прикосновения так же сильно, как и мне нравилось касаться ее.

Черт.

Это было очень-очень плохо.

Мои мышцы напряглись, когда я потянул ее, чтобы она поднялась, ее ноги выпрямились, удерживая ее вес, несмотря на это, я несколько секунд не отпускал ее руку. Наконец, я выдавил небрежную улыбку и отпустил ее. Притворившись джентльменом, которым моя мама всегда хотела, чтобы я был, открыл для нее дверь.

— После тебя, Киса Эли. — Конечно, я не смог удержаться от небольшого поддразнивания.

Она сильно ударила меня по руке, когда проходила.

— Видишь? Ты придурок.

В следующий вечер я сидел на противоположном конце дивана от Эли, которая свернулась калачиком на своей стороне. Ее длинные ноги были согнуты, колени были близко придвинуты к груди, а голова лежала на подушке, которую она мучила три минуты, чтобы расположить ее на подлокотнике. Свет был выключен, а перед нами мерцал только телевизор.

Эли вернулась с работы около часа назад. Она вошла через дверь и выглядела обессиленной, это она и подтвердила, когда бросила громадную сумку, которую всегда носила с собой, на пол, и сказала:

— Я обессилена.

Очевидно, я был проницателен.

Вероятно, слишком проницателен, потому что не мог перестать наблюдать за ней. Мой бок был прижат к противоположному подлокотнику, настоль далеко, насколько это было возможно, в то время как мои глаза постоянно были прикованы к ней. Она была расслаблена и выглядела поглощенной ТВ-шоу, хотя, вероятно, она, скорее всего, засыпала. Она продолжала двигать ногами, пряча их глубже в диван, устраиваясь поудобнее.

Насколько ужасно было то, что я правда хотел устроиться поудобнее рядом с ней?

Я покачал головой и вернул взгляд обратно к телевизору.

Спустя полчаса, дверь открылась позади нас, и я услышал бормочущие голоса прямо за дверью. Было легко распознать Кристофера, когда он прошептал:

— Все хорошо. Заходи.

Кристофер проскользнул в дверь, ведя за собой темную брюнетку по коридору за руку. Ее глаза расширились, когда она украдкой взглянула в нашем направлении, потом она опустила голову и начала рассматривать пол. Кристофер даже не потрудился нас познакомить.

На прошлой неделе, у парня было больше девочек в этой квартире, чем я мог сосчитать, и он выпроваживал их также быстро, как и притаскивал сюда. Я имею в виду, что и у меня была достаточно плохая репутация, или достаточно хорошая, смотря как посмотреть на это. Но здесь творилось что-то другое. Что-то, что заставляло меня сочувствовать этим девочкам. Для него, это казалось, была игра, как покер, в который он перекинулся прошлой ночью.

Когда дверь Кристофера закрылась, Эли подняла голову, чтобы посмотреть на меня.

— Да не может быть.

Я поднял бровь.

— Парнишка вроде как шлюха, ага?

Она попыталась подавить смех.