Приди ко мне тихо

— Он говорит, что все это бессмысленно, — сказала я тихо, застенчиво водя пальцами по футболке Джареда. — Мне не нравится, что эти девушки для него ничего не значат… этот секс ничего не значит. — Я подняла лицо и встретилась с его взглядом. Мой рот открылся и закрылся, когда я боролось с желанием сказать. Так же сильно, как я не хотела знать, я не смогла остановить себя от вопроса: — Что насчет тебя? Ты когда-нибудь влюблялся?

Джаред отвернул от меня лицо, как будто не хотел, чтобы я видела его признания. Он вздрогнул, прежде чем заговорил:

— Секс как драка для меня, Эли. Это освобождение, ничего большего. Я использую девушек так же бесстыдно, как Кристофер. Возможно по-другому. Я не знаю, но в итоге это то же самое… Это ничего не значит.

Я вздрогнула. Ревность была неприятной эмоцией. Но она поразила меня. Я привыкла к этому месту, что оно стало нашим, и мне было легко представить, что мы оба знали только это… просто тишину моей комнаты и устойчивые удары наших сердец.

Здесь, а больше ничего не существовало.

Но Джаред познал так много — так много боли, так много потерь.

Он познал девушек, и ощущения, когда к тебе прикасаются.

Разве плохо, что я тоже хотела этого?

Выходя за наши границы, я позволила свои пальчикам взобраться вверх по его груди к плечу. Жилистая мышца подпрыгнула под моими руками, маня меня вперед и противостоя моему исследованию.

Я задержала дыхание, когда дотронулась до голой кожи на его шее. Каждый дюйм моего тела вспыхнул, огонь растекся по моим венам и вспыхнул в животе. Мурашки побежали по моей коже.

Как такое возможно, что один человек может волновать меня вот так?

Я посмотрела на его лицо. Беспокойные голубые глаза уставились на меня. В них я ощущала диапазон эмоций, предупреждение и просьбу. Гнев и желание. Ярче всего я видела страх.

Неуверенно я опустила взгляд и посмотрела, как мои пальцы путешествовали вниз по его плечу и проследили татуировки на его левой руке. Эта рука была покрыта черными и серыми, скрученными формами и лицами, которые кричали в ужасе. На внутренней части его запястья было написано: «Чтобы я не забыл».

Джаред дрожал, как будто прикосновение причиняли ему физическую боль. Но он не отстранился, продолжая неуверенно дышать около моего лица.

— Ты был напуган, когда они увезли тебя? — я задала вопрос так тихо, что думала, возможно, он прозвучал только в моей голове.

Тем не менее, этот вопрос высосал весь воздух из комнаты.

Застыв, Джаред оставался неподвижным, миллион эмоций двигались потоком из его молчания, прежде чем он заговорил:

— Я был рассержен, Эли. — Он хмыкнул. — Это не должно было получиться вот так. Я думал, что наконец нашел способ заплатить за то, что сделал, но мне удалось испортить и это.

Холодок пополз по моей коже. Джаред просто подтвердил мой самый большой страх. Все эти годы, я пыталась убедиться себя, что другого выхода не было, или Джаред попытался бы покончить с собой. Спрашивала себя, смог бы он? Убеждала себя, что просто неправильно все поняла, потому что в это невозможно было поверить.

И знать, что он был рассержен, потому что ему не удалось?

Замешательство, боль и страх наполнили мою душу, потому что я не могла не беспокоиться, что он не попытается вновь.

Я попытался проглотить комок, который застрял в горле.

— Возможно, все вышло так, как должно было.

Жесткий смешок сотряс его грудь.

— Ничего не вышло так, как должно было, Эли. И даже если так, я только разрушу все. Тебе нужно запомнить это. Я предупреждаю тебя, что ты пожалеешь об этом… — его пальцы глубже зарылись в моих волосах, а ладонь второй руки он положил ладонь на мою шею и сжал, делая акцент на нашей дружбе, так сильно, почти больно. Но это в моем сердце было больно.

— Как я могу сожалеть? — я поднесла руки к его лицу, удерживала их там, давая теплу, опалить мою кожу. — Я скучала по тебе, Джаред. Так сильно. Они увезли тебя, и я думала, что никогда не увижу тебя. Ты представляешь, как это больно?

Но я понимала, что он правда не догадывался.

Разве он мог?

— Я думала о тебе каждый день, — призналась я, зарываясь головой глубже в кровать, в его тепло. Мы замерли на грани объятий, его руки на моем лице, мои на его, но пространство между нами такое большое, что я не уверена, что мы сможем пересечь его. — Как это было? — спросила я, поднимая свое лицо к нему.

Он молчал, его дыхание заполняло комнату.

— Я не знаю, Эли. Думаю, отстойно. Люди всегда говорили нам, что можно делать, а что нельзя, все называли это реабилитационным центром. Там было несколько хороших ребят, которые наделали ошибок. Я всегда надеялся, что это было отчасти полезно. Большинство из нас были безнадежны. Не было никакого способа это исправить.

Безнадежный. Я моргнула, пытаясь понять, распознать тон его голоса.

— Ты таким себя чувствовал?

Печаль наполнила комнату, ее плотность заставила мою кожу покрыться мурашками.