Приди ко мне тихо

— Эй, вы двое, — крикнула мама Эли из кухни: — успокойтесь, пока что-нибудь не сломали.

Мама Джареда, Элен, кричала еще громче:

— Джаред! Что я говорила тебе о буйных играх в доме? Они все для улицы.

Но Элен улыбалась, когда они вошли на кухню. Нежно она взъерошила волосы Джареда, когда он подошел, а потом вернулась к укладыванию контейнеров с едой в корзину для пикника.

На кухне царил хаос. Папа Эли, Дэйв, вытаскивал складные стулья с заднего двора, а мамы складывали, все, что понадобится в бумажные пакеты, крича на мальчиков, чтобы они собирали свои вещи. Джаред, Кристофер и Август заполняли фейерверками и бенгальскими огнями свои карманы.

Эли любила гул возбуждения в воздухе.

День независимости был ее любимым праздником.

— Джаред, не мог бы ты мне помочь? — спросила Элен, стаскивая корзину со столешницы и передавая ему.

— Конечно, мам, — ухмыляясь, он подошел к ней, когда взял ручки корзинки в свои руки.

— Удержишь? — спросила она, готовая помочь ему, удобнее взять корзину, если потребуется.

— Да.

— Спасибо, медвежонок, — сказала она с нежной улыбкой. Элена повернулась к младшей сестренке Джареда, Кортни, и взяла за руку, а другой рукой бумажный пакет.

Папа Джареда, Нил, поднял с пола переносной холодильник и прижал его к животу.

— Все готовы? Мы должны поторопиться, если хотим занять хорошее место.

— Готовы, — сказали все почти в унисон.

Они вышли через входную дверь и уселись в старый минивэн мамы Эли. Все дети уселись на заднем сиденье, рука Джареда сильно прижалась к Эли.

— Рада? — спросил он, глядя на нее.

Она подпрыгивала от волнения.

— Обожаю фейерверки.

Джаред нежно улыбнулся:

— Я тоже Киса Эли. Я тоже.

14 глава Джаред

Сумерки распространились по всему двору. Оранжевые, красные и золотые лучи поднялись и пробились с дальнего края горизонта, растянувшись по небу, сталкиваясь с тускнеющим синим. Несколько ярких звезд начинали виднеться на чернильном небосводе.

Было очень жарко. По-настоящему, чертовски невыносимо жарко.

Пытаясь хоть как-то охладиться, я оттянул воротник своей футболки, прижимая к щеке холодную бутылку пива.

Голоса были слишком громкими и беззаботными, все смеялись и болтали. Непрерывный поток людей медленно, но верно заполнял задний двор дома Тимоти, больше, чем тот мог вместить.

Я спрятался в самом дальнем углу двора, и топил свой дискомфорт в бутылке пива, стараясь изо всех сил игнорировать постоянное желание сбежать. Мое подсознание подсказывало, что нужно поскорее собрать все свое дерьмо и свалить отсюда.

А сейчас оно просто кричало.

Встряхнув головой, я запустил руку в волосы и потер напряженные мышцы у основания шеи. Если еще есть место на этой земле, где я могу чувствовать себя комфортно — это определенно не здесь. Я находился на какой-то вечеринке с друзьями Эли и Кристофера. Казалось, что все друг друга знают. Все громко смеялись и разговаривали, будто знакомы много лет. Они познакомились с этими людьми после того, как я исчез из их жизни.

Но какого черта я не смог сказать «нет»? Я пытался отказаться, придумать оправдание, чтобы убедить Кристофера, что это плохая идея, но он настаивал.

А правда была в том, что я чертовски сильно скучал по ней. Так сильно, что это стало сокрушительной тяжестью для моего сердца и тяжким бременем для моих плеч.

Все казалось неправильным, но быть без нее, значит чувствовать себя не в своей тарелке. Две недели, которые я провел, скрываясь за ее дверью, были лучшими в моей жизни. Я практически чувствовал, будто нахожусь на своем месте.

Практически.

Это была проблема… настоящая. Мне было так комфортно, все ощущалось так непринужденно, и я позволил, чтобы так много глупых слов вылетело из моего рта.

Худшим было то, что мне довелось узнать, как это невероятно приятно, когда она лежит рядом.

Я хотел этого. Я нуждался в этом. И это было неправильно. Это было безумием и глупостью, все закутанное в одно — в чрезмерный эгоизм. Но я хотел ее. Боже, я хотел ее. Так сильно, что игнорировал свою совесть и пробирался в ее комнату каждую ночь, погружался в ее комфорт, и брал это все от девушки, которая была такой хорошей и доброй. Эли так радовалась, что я лежал в ее кровати, будто это было именно то место, где я должен был находиться. Она доверяла мне.

Мне стало интересно, что бы она подумала, если бы смогла заглянуть внутрь темных уголков моего разума, если бы она смогла стать свидетелем фантазий о ней, которые я скрываю. Если бы смогла увидеть, какой я на самом деле испорченный. Как я могу лежать рядом с ней и притворяться, что мы друзья, и в то же время слышать ее хриплый смех и представлять, как разложу ее на столе, и заберу все? Похороню себя в ней — в ее плоти, поту, сладости и каждой капельке удовольствия, которую знаю, что нашел бы в ее нежных прикосновениях. Я зашел так далеко, представляя точный путь ее губ и выражение, которое должно быть в ее ярких зеленых глаза.

Я встряхнул головой, прогоняя видения, вторгшиеся в мой разум.

Я разрушу её.