Приди ко мне тихо

Я подумал, может, мне стоило разозлиться на нее за то, что сказала что-то до смешного очевидное. Но я не мог. Потому что в ее словах было все, что я хранил втайне. Это была не жалость, или какая-то, бл*дь, слабая попытка сочувствия, которую я даже не нуждался.

Эли понимала.

Сжав ее волосы в кулак, я притянул ее ближе, потому что мне нужно было видеть ее.

Я нуждался в ней. Каждую чертову секунду, каждого чертового дня.

Страх накрыл меня с головой. В горле пересохло, но слова, что мучили годами, искали свободу. Я не мог остановить себя от разговора, рассказать Эли, потому что нуждался в этом:

— У меня нет права, Эли, но я скучаю. Я так по ней скучаю. Я бы сделал все… отдал все… чтобы вернуть все назад.

Печаль омрачила ее лицо, и я ненавидел, что был этому причиной. Я так много раз предупреждал, что ей не нужно мое дерьмо. Что мне нечего дать взамен, я только беру. А я, бл*дь, брал, брал и брал.

И я снова здесь, разрушаю что-то хорошее.

Когда я остановлюсь?

Меня переполняли эмоции: вина, злость, страх.

Эли опустилась вниз и снова поцеловала розу. Стиснув зубы, мои руки, как тиски, сжались в ее волосах, пока она ласкала след моего греха, полностью скрыв его своим ртом и дыханием, осыпая меня всем, чего я не заслуживал.

Приподнявшись, в ее глазах блестели невыплаканные слезы.

— Я здесь для тебя, Джаред. Ты знаешь это, правда… Ты можешь поговорить со мной. Можешь рассказать мне, — бубнила она, почти не переставая. — Пожалуйста, поговори со мной.

Я зажмурил глаза. Видения замелькали.

Эли взяла мое лицо, заставляя посмотреть на нее.

— Все хорошо… Ты можешь доверять мне.

Я не мог отвести взгляд от глаз, что смотрели на меня так пристально, как будто она действительно верила, что так может быть.

Потому что это не было, черт возьми, хорошо.

В этом всегда была проблема с Эли. С ней я всегда притворялся. Притворялся, что это нормально — ощущать все таким образом, притворялся, что это нормально, так сильно заботясь о ней. Притворялся, что, возможно, однажды, все это действительно станет нормально.

И я, бл*дь, не мог остановиться.

Она коснулась своими губами моих.

— Поговори со мной… пожалуйста, Джаред… я здесь.

Схватив ее немного сильнее, я быстро облизал губы, мой голос был резким:

— Я был таким безответственным, Эли… чертовки безответственным. Глупый ребенок-панк.

Как те придурки, которых я бил в тюрьме, потому что они были не благодарны за то, что имели.

Безмозглый.

Позорный.

Непростительный.

Эта ненависть вспыхнула, нанося удары, как этого требовал мой дух.

Глубоко внутри, ревели системы предупреждения, которые никогда не умолкали. Они кричали на меня закрыть свой рот, прежде чем будет слишком поздно. Прежде чем я не смогу взять слова обратно.

Но с Эли уже было слишком поздно.

Закрыв глаза, я заговорил:

— Я был так взволнован этим утром. — Мое тело дернулось, когда я полностью погрузился в воспоминания. Я так долго был подавлен. Это своего рода шокировало, как я все еще мог помнить в точности то, что чувствовал. Но после стольких лет, это было здесь, как вопиющее напоминание, что у обещаний, которые я дал, нет никаких шансов. — Я думал, что я на вершине мира.

Подняв подбородок, я увидел ожидающие глаза Эли. Они просто смотрели на меня, понимая слишком сильно. Протянув руку, я соединил себя с Эли, намотав на палец прядь ее волос. Я сконцентрировался на движении, как будто держа Эли таким образом, я смогу удержать ее, и она не ускользнет.

— Я помню, как в то утро, она стояла позади меня, когда я готовился к школе перед зеркалом. Она обняла меня за талию и сказала, что не имеет значения, насколько я становлюсь старше, я всегда буду ее малышом. За неделю до того, как мне исполнилось шестнадцать, когда бы я ни заходил в комнату, она бросала свое занятия, что бы ни делала, чтобы осмотреть меня. Ее взгляд блуждал по мне так, как будто она видела что-то, что исчезает. Она просто продолжала говорить, что не может поверить, как быстро прошло время.

И я никогда не предполагал, что время стремится к концу.

Мой тон стал суровее.

— Она забрала меня из школы, в этой чертовой машине, которую отец пообещал мне, если я получу хорошие оценки и не буду попадать в неприятности.

Слюна скопилась в задней части моего горла. Тяжело сглотнув, мой лоб наморщился, когда я потерялся в том дне.

— Она везла меня, всю дорогу рассказывая истории. — Я вздрогнул, вспомнив, каким мягким и нежным был ее голос. — Через ветровое стекло, она продолжала смотреть на небо. У нее был этот взгляд на лице, Эли… как будто она была немного расстроена. Она сказала, что день чувствовался почти таким же, как и тот день, когда я родился. Что небо было голубым, а воздух холодным.

Я так отчетливо это помнил.