Приди, полюби незнакомца

Малкольм в ответ коротко засмеялся и жестом отослал одного из своих людей.

— Приведи ее сюда. Да смотри, чтобы и служанка была с нею.

Убедившись в том, что приказание его исполняется, Малкольм с любопытством посмотрел на Ленору, нервно стягивавшую перчатки, и спросил, глядя прямо в сузившиеся глаза:

— Что вы здесь делаете?

— Мы приехали сюда навестить Лирин. На жизнь отца покушались, и он забеспокоился, как здесь Лирин. Он отплыл из Англии, приехал на остров, где я живу, и попросил сопровождать его остаток пути.

— Ваш отец здесь? — изумленно воскликнул Малкольм. — Но где же он?

— В экипаже. Ему не очень-то понравилось, как тут с ним обошлись. Двое негодяев напали на него, он потерял сознание и до сих пор не очнулся.

Малкольм посмотрел на человека, приведшего Ленору, и жестом указал ему на дверь.

— Отправляйся туда, идиот, и приведи Сомертона сюда! Можешь хоть нести его, если тебе угодно. Он слишком опасен, чтобы оставлять его одного.

Ленора с некоторым изумлением смотрела, как этот тип бросился исполнять указание, а затем, вовсе уж ошеломленная, перевела взгляд на Малкольма.

— Выходит, вы предводитель этой шайки?

Эштону стало весело, и он не упустил возможности представить Малкольма и его людей.

— Вы совершенно правы в своих предположениях, мадам; между прочим, настоящее имя этого человека — Маркус Гейтлинг, он сын, — Эштон слегка повернулся и указал на актера, поднявшего мутный взгляд на Ленору, — Эдварда Гейтлинга, исполнителя шекспировских пьес. А это, — Эштон кивнул в сторону других мужчин, собравшихся в комнате, — помощники Малкольма. К сожалению, — он пожал плечами, — я лишен удовольствия представить их вам, ибо Малкольм забыл назвать мне их имена.

— Это не имеет значения, — огрызнулся предводитель шайки.

— Спокойно, спокойно, — прервал его Эштон.

Малкольм в ярости повернулся к нему:

— На вашем месте я не стал бы так веселиться, мистер Уингейт. Пусть даже это ваша жена, толку от этого мало... И ей, и ребенку, которого она носит, тоже. Вы скоро умрете... а ее отправят в сумасшедший дом.

Ленора вскрикнула и прижала дрожащую руку к горлу.

— Не может быть! Вы не имеете...

— Весьма сожалею, мадам, но вынужден сказать, что Малкольм пойдет на что угодно, лишь бы добиться своего, — твердо сказал Эштон. — Единственное, чего я пока не могу понять, как ему удастся избавиться от вашего отца...

Малкольм криво усмехнулся.

— Ну, с этим нетрудно спра...

— Пусти меня, негодяй!

Этот крик заставил Малкольма вскочить и испуганно оглядеться по сторонам. Послышавшиеся было неверные шаги оборвались у входа в дом.

— Я сам войду, черт бы тебя побрал! Где моя дочь? Где Лирин?

В холле снова послышались громкие шаги, стеклянная дверь задрожала от удара. Малкольм невольно содрогнулся: даже ему не удавались такие драматические появления. Бандиты растерянно переглянулись, но у них уже не было времени по команде Малкольма опередить этого человека и схватить его. Тот приближался к Малкольму.

Эштон уже не чаял когда-либо встретиться с Робертом Сомертоном. Едва увидев его седеющие волосы и горящие яростью зеленые глаза, он сразу понял, что это и есть настоящий отец Лирин Уингейт. Один из бандитов кинулся было к нему, но получил такой удар в челюсть, что отлетел в сторону и, стукнувшись о стену, без чувств свалился на пол.

— Немедленно приведите сюда мою дочь! — снова прорычал Роберт.

Бандит, которого посылали за Лирин, вошел в комнату и, держась подальше от разбушевавшегося гостя, подошел к Малкольму.

— Ее не могут найти, сэр, — прошептал он. — Она и эта ее служанка... они оглушили Тэппи... и связали его.

— Отыщите ее! — заорал Малкольм. — Нельзя, чтобы эта сучка ускользнула отсюда!

Скосив глаза, Малкольм уловил на веранде какое-то движение. В раскрытых дверях мелькнул подол платья. Эштон осторожно огляделся и убедился, что все бандиты сгрудились вокруг Малкольма, который отдавал им какие-то приказания. Тогда, распрямившись, Эштон стал медленно отходить и остановился у двухстворчатых дверей. Протянув наружу связанные руки, он почувствовал, как невидимые пальцы развязали веревку. Почти стемнело, оставалось не так уж много времени, чтобы вернуть себе свободу. У Эштона удивленно поползли вверх брови — он почувствовал, как ему в руку вкладывают большой пистолет. Сейчас было неподходящее время благодарить невидимого ангела за этот дар, но потом, когда победа будет одержана, уж он найдет способ выразить свою признательность сполна.

Эштон засунул пистолет за пояс сзади и откашлялся, привлекая всеобщее внимание.

— Может, Лирин спряталась на чердаке. Ей уже приходилось туда подниматься.

Малкольм повернулся и, увидев, что Эштон почти вплотную подошел к двери, заорал что было мочи своим сообщникам:

— А ну-ка, верните его!

— Да я и сам вернусь, — лениво бросил Эштон и зашагал к кушетке, держа руки за спиной.

— Я обещал этой сучке, что кастрирую тебя, — прорычал Малкольм. — Ну что же, думаю, пришла пора Барнаби поразвлечься.