Приди, весна

Услышав, что кто-то двигается позади хижины, Анника попыталась сдвинуть стол и забаррикадировать дверь, но тяжелый деревянный стол с толстенными ножками не желал сдвигаться с места. Сердце ее бешено колотилось, хотя приглушенный шум снаружи стал потише. Она сидела на краешке кровати, прямая как жердь, сжимая в руках разделочный нож, и ее не слишком утешало то, что Бейби спала. Она удивлялась, как это стук ее сердца не разбудил девочку.

Сначала она подумала, что это может быть Бак. Но он обычно сначала входил в дом, проверял, все ли в порядке, и уж потом шел расседлывать лошадь и заниматься дичью, которую привез. Прислушиваясь к доносившимся снаружи звукам, пытаясь различить среди них звуки шагов, Анника спрашивала себя, кто или что двигается вокруг дома. Наверное это медведь, подумала она, никак не меньше, судя по тяжелому топоту, который она слышала. Потом все звуки прекратились, и она вздохнула с облегчением, но буквально в следующее мгновение услышала, как кто-то или что-то дергает дверную ручку. Не раздумывая она вскочила с кровати, словно выпущенное из пушки ядро. Она сжимала в руках нож, преисполненная решимости – хотя и не знала, как это делается, – пустить его в ход для защиты себя и Бейби. Не в силах более томиться ожиданием, она потянулась к дверной ручке, собираясь распахнуть дверь и захватить незваного гостя врасплох.

Дверная ручка неожиданно вырвалась из рук Бака Скотта, дверь распахнулась, и он оказался лицом к лицу с Анникой Сторм, направившей на него нож. Ее распущенные волосы были расчесаны до блеска. В широко раскрытых глазах застыл страх. Он стоял так близко от нее, что видел ее влажные губы и густые ресницы. Щеки ее пылали. Фланелевая рубашка была накинута поверх некогда белой сорочки, из-под подола виднелись ноги в чулках. Она уставилась на него, лишившись от неожиданности дара речи. Нож все еще был угрожающе поднят.

– Ну, – медленно проговорил он, не зная толком, как воспринимать ситуацию, – убейте меня, если хотите, или позвольте мне войти.

Анника испытала огромное облегчение. Она опустила руку, сжимавшую нож, и попыталась сморгнуть навернувшиеся на глаза слезы. Бак Скотт, заполнивший собой дверной проем, показался ей самым прекрасным мужчиной в мире. Его глаза, окруженные тенями, настороженно смотрели на нее. Она осмотрела его с головы до ног, но, судя по всему, на нем не было ни царапины. Он был одет в знакомую ей куртку из оленьей кожи. Капюшон куртки был поднят, и лицо обрамлял волчий мех. За день кожа на солнце приобрела бронзовый оттенок, и от этого стали заметнее морщинки вокруг глаз. При каждом вздохе изо рта у него вырывались маленькие облачка пара. Он выглядел усталым, замерзшим и удивленным ее странной встречей. Но по крайней мере он вернулся.

– Где вы были? – закричала она.

– А почему вы кричите? – Оттолкнув ее, он переступил через порог, думая о том, как бы скорее согреться. Подойдя в первую очередь к кровати, он постоял немного, глядя на спящую Бейби, потом повернулся и стал обозревать комнату. В камине ярко горел огонь, на скамейке стояла стопка чистых тарелок. Он с облегчением отметил, что все выглядит прекрасно. Все, кроме Анники. Она все еще яростно смотрела на него.

– Закройте дверь, – тихо проговорил он, стараясь не разбудить Бейби.

Анника со стуком захлопнула дверь. Бейби зашевелилась и перевернулась на живот.

– Вы собираетесь сообщить мне, где вы были?

– Собирался, пока вы на меня не набросились. Чем вы так расстроены?

– Расстроена? Расстроена? Я вовсе не расстроена. Как вы осмелились оставить меня здесь на весь день одну с ребенком, а сами пропадали Бог знает где. Я больше этого не потерплю, вы слышите?

Бак со вздохом снял куртку. Анника сделала шаг вперед, положила нож на стол, потом схватила куртку и повесила ее на крюк около двери. Его удивила эта маленькая услуга.

– Я полагаю, вы голодны? – выпалила она.

Он знал, что, когда она упирала руки в бока, это было признаком открытого неповиновения.

– Не слишком, но я бы не отказался от чашки кофе. – Он уловил запах кофе.

– Вам повезло, я держу его теплым. – Она промаршировала к скамейке, взяла с нее его чашку с отбитыми краями, потом подошла к плите и, схватив полотенце с ватной прокладкой, служившее им ухваткой, налила ему полную чашку крепчайшего кофе.

Бак в изумлении выдвинул стул и сел, а Анника продолжала хлопотать – поставила перед ним тарелку, сняла полотенце, накрывавшее миску с галетами, которые он испек накануне.

– Галеты и кофе, больше вы ничего так поздно не получите.

Неужели, вернись он часом раньше, альтернативой был бы горячий ужин, подумал про себя Бак.

– Знай я, что вы будете так любезны, я бы намного раньше провел весь день вне дома, – проговорил он с набитым ртом.

Анника судорожно вздохнула, потом повернулась к нему.

– Вы возмутительный тупица, Бак Скотт.

– Неужели никто не учил вас хорошим манерам, мисс Сторм?

– И что это должно означать?