Придуманные люди с острова Минданао

А эйлатский камень я увидел на следующий день, когда в воскресенье начала работать камнерезная фабрика. Он — зеленый, с лазурными вкраплениями — действительно очень красив, и я его с удовольствием купил. На память об Эйлате.

В других местах его не встретишь.

Чаепитие в Демре-кале (Чудо в Мире Ликийской)

Святой Николай, известный также как Санта-Клаус, Синт-Клаас, Сваты Микулаш и в том же духе, живет, как известно, в Лапландии, на стыке границ Финляндии, Швеции и Норвегии. Каждое Рождество он запрягает оленей и несется на нартах, загруженных подарками для детей, по тундре. Управлять оленями — дело трудное, и подвиг, совершаемый ежегодно добрым святым стариком, можно особенно оценить, вспомнив, что он — южанин. Святой Николай родился на берегах Средиземного моря, правда, в те времена места эти назывались Ликией, а город — Мирой. Мирой Ликийской.

Посещение Миры — Демре-Кале по-нынешнему — мы с коллегой Александром наметили в самом начале нашего путешествия в Турцию. Расспросы на дураке (что по-турецки значит «остановка», в данном случае — автобусная) показали, что в Демре-Кале ничего не идет. Но, заверили нас, если мы выйдем на шоссе и станем голосовать, то уж до города с волнующим названием Финике доберемся во всяком случае. А из Финике в Демре-Кале не доберется только ленивый.

При всей европеизации турки народ все-таки южный, а это значит, что вы получите столько разной информации, сколько людей опросите. И при всем разнообразии она будет не стопроцентно точной: кому-то не захочется огорчить вас, и он подтвердит все, что вы хотите, а кто-то просто не в силах признаться, что он не знает того, о чем вы спрашиваете. В нашем конкретном случае этот факт оказался нам на пользу. Ибо в первом же новеньком долмуше выяснилось, что нас довезут до Финике, но зачем же высаживаться? Конечная остановка — как раз в Демре. Публика — в основном местная — стала дружелюбно подавать советы: «Айя-Николас? Святой Николай? Такси возьмите на станции. — Такси-макси! Зачем такси? Там идти всего ничего! Всего-ничего, эффенди! — Они же не привыкли по жаре ходить! — А! Жара! Сейчас разве жара? Вот в прошлом году! — Откуда будете, господа? У вас там тоже святого Николая знают?»

Так, в обстановке дружеской дискуссии мы доехали до Финике, и дорога взяла в горы, не удаляясь, впрочем, от моря, но то взлетая над ним, то серпантином спускаясь к нему. Заместитель водителя пробрался к заднему сиденью, достал полулитровую бутыль туалетной воды и налил каждому из пассажиров в подставленные ковшиком ладони. Это был еще один — неизвестный нам до того — вид долмушного обслуживания. Все обтерли водой лица и шеи, и, благоухая, автобус привез нас на родину Санта-Клауса.

Прямо у стоянки сидели, попивая чай, мужчины, сильно напомнив мне компанию из нахичеванского города Ордубад, прошел, перебирая четки за спиной, старичок в кепке «малый аэродром». Но может, потому именно отметил их мой глаз, что невольно искал совпадений с собственными представлениями.

Широкая короткая улица вела к площади Республики с памятником Ататюрку, а справа от нее начинался проспект Ататюрка. Небольшой наш опыт подсказал, что если бы имя Основателя носила площадь, то проспекту бы досталось название Республики, но в любом случае он служил бы главной улицей города. Он действительно был главной улицей, что подтверждали магазины, многоэтажные дома и три обязательные вывески: «Адвокат», «Инженер-механик» и «Зубной врач».

В перпендикулярном к проспекту переулке мы увидели стоящие в тени столики и, безошибочно поняв, что можно выпить чаю, присели к ним: промочить горло, передохнуть и получить консультацию. Улица была малолюдной и тихой.

Из черт местного быта, подмеченных уже до этого нами, удивляло сначала отсутствие слоняющихся по улицам детей — и это в каникулярное время, в приморских городах и в многодетной стране. Объяснение оказалось простым: все дети заняты на работе — в любой лавке, чайхане, мастерской родителям помогали мальчики. Девочек можно было увидеть во дворах — они помогали матерям. Мальчики же — и подростки, и юноши — трудились в семейном бизнесе. И хотя семейственность исключала соображения об эксплуатации, о сокращенном рабочем дне тоже не могло быть речи. Впрочем, как иначе подготовить специалистов в тонком деле наследственной профессии?

Немедленно появились два серьезных мальчика в чистых рубашках и глаженых черных брюках, выслушали заказ и принесли чай. Но поскольку, очевидно, иностранцы — редкость в этой чайхане, остановились неподалеку, с интересом нас разглядывая. К следующей порции чая появился их папа.

— Святой Николай? Совсем недалеко: назад мимо станции, а там указатель.

— Ноэль-баба! — заулыбались мальчики. — Ноэль-баба!

Вот уж дивное словосочетание! Французское «Ноэль» —

«Рождество» и совсем тюрко-персидское «баба» — «дед»!