Придурков всюду хватает (сборник)

Матушка кралась вдоль кладбищенской ограды, сжимая в руках пистолет. Я перестал дышать и спрятался за первый попавшийся крест. Но она высматривала не меня и на кладбище заходить не стала. И тут я вспомнил. Вспомнил я, что нашептывал мне Синокрот некоторое время назад. Он нашептывал, а я недоверчиво качал головой:

- Не верю!

- Но послушай, Вася, - убеждал он меня. - Клянусь, я видел собственными глазами в ризнице арсенал. Там столько оружия, что пройти невозможно. И автоматы, и противотанковые гранатометы, и снайперские винтовки, и минометы... Можешь сам сходить и посмотреть.

- Не могу, - отбивался я. - В церковь мне путь заказан, да и не разбираюсь я ни в каком оружии. Не верю я в силу оружия.

- Правильно, - бубнил Синокрот, - но Матушка ведь очень предусмотрительна. Сам знаешь, что в отдельно взятом монастыре отдельно взятого государства может произойти что угодно. Что угодно может случиться, и потому Матушка создала специальный фонд. Фонд уже получает пожертвования, а пожертвования идут на закупку оружия, которое присылает с паломниками Матушкин духовный сын X..

- Но он же диктатор, этот X.! - закричал я. - Он же уничтожил кучу народа, когда был у власти!

- С одной стороны, как будто диктатор, а с другой - духовный сын Матушки. Ты, по-видимому, не знаешь, что до прибытия сюда она занималась миссионерской деятельностью в Южной Америке, где и обратила диктатора в истинную веру. А уж как он доверял Матушке! Даже поселил ее в своем диктаторском дворце и ни одну карательную операцию не осуществлял без ее мудрых советов.

- Ты это серьезно?..

- Да куда уж серьезнее!

Синокрот достал из сапога чуть пропотевшую газету и сунул мне ее под нос. В газете было написано, что игуменья Препедигна настоятельно советует верующим составлять свой бюджет таким образом, чтобы большая его часть шла на пожертвования.

"С вашей помощью, - писала игуменья, - мы начали святое дело, с вашей помощью и закончим. Вы знаете, как монастырю нужны танки, не мне вам об этом говорить, так жертвуйте, жертвуйте и жертвуйте! Не забывайте притчу о вдовице, не пожалевшей своего последнего гроша. Помните, что вся планета смердит смертью и дьяволом, смердит грехом. Но более всего смердит человек! Когда вы отдаете сбережения, не нужные вам больше, ваша душа возносится из злосмрадия в надмирное благоухание..."

- Ну и ну, - сказал я Синокроту.

Быть может, сказал бы еще что-нибудь, но у меня опять не хватило слов.

ГЛАВА XI

Как я злоумышлял, блуждал глазами и рассеивался умом, в результате

чего оказался со сломанным носом.

Когда-то у меня была жена, был дом, а теперь никого и ничего, кроме Синокрота, да и тот в могиле...

Вот я и пошел к Матушке, чтобы объясниться с ней по вопросам веры. Вошел я, прочитав Иисусову молитву, в игуменскую, а там никого. Ну, я и решил присесть на мягкий диванчик и подождать Матушку. Сесть-то я сел, но при этом подумал: "Как бы не испачкать замечательный бархатный диванчик и не наследить на замечательном иранском ковре..." И стал я блуждать глазами и рассеиваться умом, пока не сумел взять себя в руки. "Возьми себя в руки! - приказал я себе. - Хватит блуждать умом и рассеиваться глазами!"

И только я успокоился, только сосредоточился и уставился на стол, перед которым сидел, как увидел на этом замечательном столе красного дерева стопку канцелярских папок. И на каждой папке значилось: "Досье, составленное с Божией помощью игуменьей Препедигной". Не удержался я: открыл одно, потом другое, потом двадцать пятое досье... А какой бы писатель удержался и не открыл? Я понимал, я чувствовал, что меня быстро застукают за этим занятием, и потому спешил. Спешил рассмотреть фотографии сестер, запомнить их мирские имена, фамилии, национальность, происхождение, год и место рождения, время прибытия в монастырь и прочее. Но все это сразу забыл, поскольку в детстве меня часто били по голове, а запомнил только то, чего нельзя было не запомнить.

"Разыскивается Интерполом", - с изумлением читал я в одном досье.

"Двойной агент: работала на "Моссад" и КГБ", - значилось в другом.

"Состояла в "Красных бригадах", владеет всеми видами стрелкового оружия..."

"Инструктор по восточным единоборствам, обучала особое подразделение афганских моджахедов..."

"Боевая подруга Ильича Рамиреса Санчеса по кличке Шакал..."

"Ассистентка доктора Менгеле..."

- Досье интересуешься? - спросила Матушка, неслышно войдя в игуменскую.

- Да я их и открыть не успел, - соврал я, силясь подняться с диванчика.

- Если не успел, то начни с моего, его тебе сестра Добротолюбина выдаст, - ласково сказала Матушка и исчезла в своих покоях.

- Сейчас выдам! - И Матушкина келейница Добротолюбина протянула мне досье.

Я не успел сообразить, кто она (двойной агент, инструктор по восточным единоборствам или террористка, тщетно разыскиваемая Интерполом), как мой нос оказался сломан.

- Будешь знать, как совать нос, куда не следует, летописец! - сказала Добротолюбина и сломала мне нос.

ГЛАВА XII

О писательском юродстве и небесном явлении.