Придворное общество

9.

Многое, что придворные люди считали достойным стремлений и трудов, поблекло и кажется сегодня почти вовсе лишенным ценности. Но далеко не все. С сословно-придворными ценностями, утратившими свой смысл и свой блеск, теснейшим образом связаны другие, лишь немного потерявшие с тех пор в смысле и блеске. Сюда относится целый ряд произведений искусства и литературы, характерных для специфически культивированного хорошего вкуса в придворном обществе; сюда относится, в том числе, и целый ряд жилых построек. Мы лучше поймем язык форм, если одновременно поймем тип принуждения к репрезентации и тип эстетического чутья, который был характерен для этого общества в связи со статусной конкуренцией в нем. Так, феномены, сохранившие свою ценность, оказываются социально связаны с другими, ценность свою утратившими. Да и обнаруживаемая при анализе фигураций борьба людей с необходимостями, проистекающими от их взаимозависимости, вероятно, никогда не потеряет совсем своего значения, даже если в нашем обществе это иного рода необходимости.

V Этикет и церемониал: поведение и умонастроение людей как проявления потестарных отношений в их обществе

1.

Чтобы понять своеобразное придворно-аристократическое поведение и придворно-аристократический этос «хорошего общества» эпохи старого порядка, нам необходимо будет сначала понять структуру двора. Но отношение «хорошего общества» ко двору не всегда было одинаково.

Общество XVIII века, по меркам сегодняшних общественных отношений, было прочным социальным образованием с сильными внутренними связями. Но, с другой стороны, оно было спокойным по сравнению с обществом XVII века, прежде всего — со временем правления Людовика XIV. Ибо в его правление двор не только являлся главным центром и образцом: поскольку Людовик XIV по причинам, о которых мы еще будем говорить далее, не приветствовал распыления светской жизни, образования светских кружков за пределами двора (хотя этого и невозможно было совершенно избежать), светская жизнь в значительной мере концентрировалась при дворе[64]. После его смерти жесткие рамки этих кружков постепенно размыкаются[65]. Вначале светская жизнь нашла себе основное пристанище в Пале-Рояль, где была резиденция регента. Затем в Тампле, где еще во времена Людовика XIV (кроме 1706–1714 годов, когда он был изгнан оттуда) имел резиденцию великий приор Вандомский, потомок одного из незаконнорожденных детей Генриха IV, а после него герцог Конти. И, наконец, во дворце герцога Мэнского, одного из могущественнейших внебрачных детей Людовика XIV, который после его смерти вначале соперничал с герцогом Орлеанским за политическую власть. Герцогиня Мэнская была из дома принцев Конде и, стало быть, как принцесса крови превосходила своего мужа рангом. Все эти салоны представляли собой не что иное, как маленькие дворы[66].

Из этих дворцов часть влияния была перенесена затем при Людовике XV в особняки, бывшие местожительством придворных аристократов, не унаследовавших тех или иных титулов[67]. При этом сам королевский двор нисколько не утратил значения центра. Здесь, в конечном счете, сходились все нити общества. И от него по-прежнему зависели ранг придворных, авторитет и даже, до известной степени, доход Двор как место общественной жизни, как демиург общественной культуры делил отныне с аристократическими кружками это свое значение, хотя и находился на первом месте. Светское общение и его культура постепенно децентрализовались. Они распространились из особняков придворной знати даже в дома финансистов. И именно в этом состоянии их развития общество породило известный расцвет салонной культуры.

При слабом правлении Людовика XVI и с ростом богатства буржуазии двор постепенно утрачивал свое значение общественного центра[68]. Да и сам строй «хорошего общества» сильно ослабился, хотя его нижняя граница и не размылась полностью. Просто она стала такова, что, глядя из сегодняшнего дня, ее труднее распознать[69]. Затем бури революции разрушили всю эту конструкцию. На ее месте в эпоху империи образуется позже новое «хорошее общество», центр которого первоначально находится при дворе Наполеона. Но в силу того, что обстоятельства, вызвавшие его к жизни, были иными, оно никогда уже не сравнится с прежними по силе формирующего воздействия на жизнь, по детальной проработанности и утонченности образа жизни. Отныне культура светского общения и вкуса живет наследством XVIII века. Новые задачи, стоящие теперь перед обществом, находятся в других областях.