Придворные отморозки

Шмель ушел, но скоро под урчание небольшого катера подошел к причалу, где заканчивали свой утренний моцион Малой с Серым.

Сулема пересел в катер.

— Счастливо оставаться, стрелки ворошиловские, сегодня весь день тренироваться, патронов не жалеть. Все! До скорой встречи, братва!

— До встречи, — разрозненно ответили ему «снайперы».

Хоза развернул катер и направил его против течения Гравы, к прииску.

Глава седьмая

Утром следующего дня Жилину позвонил начальник милиции Рахтура.

— Дмитрий Сергеевич, это Ипатьев, здравствуйте!

— Доброе утро, Федор Олегович, случилось что?

— Случилось!

— И что же?

— Да два старика у меня прошедшей ночью богу души отдали и девицу одну забили насмерть. В одну ночь!

— И что в смерти пожилых людей криминального? Другое дело — девушка. И все же, почему ты решил, что данный факт будет мне интересен? Кстати, кто погиб и умер?

— Грунин Ефим Григорьевич, Голонин Яков Петрович и его то ли внучка, то ли не пойми кто, Настя, жившая в доме последнего.

— Дед Ефим? Голонин? Настя? Последняя, говоришь, убита?

— Да!

— Жаль, знал я стариков лично. Да и девушку видел. И все же, не пойму, почему ты решил позвонить мне? Я бы и так узнал. Следовательно, у тебя есть ко мне какой-то свой интерес?

— Просто хочу задать несколько вопросов, не возражаете, Дмитрий Сергеевич?

— Да ради бога, если смогу быть полезен твоей конторе.

— Тогда вопрос первый. У вас с прииска за прошедшие сутки или ранее баркас никуда не уходил?

— Баркас? Откуда ему взяться? У меня вся флотилия из двух катеров да пяти моторок состоит!

— Хорошо, а люди?

— Насколько знаю, нет! Все работники на месте, да и причал охраняется. Без моего личного разрешения покинуть прииск никто не может. За этим и представитель КГБ следит, правда, сейчас мы без него работаем, заболел и лежит в Рахтуре, но тем не менее, в случае нарушения отданного мной распоряжения, что, уверяю вас, невозможно, сторожа сразу же доложили бы мне о чьем-то самовольничестве. И я тут же принял бы меры, чтобы вернуть самовольщика.

— Вы уверены в своих сторожах?

— Во всех своих людях на прииске я уверен, иначе их здесь попросту не было бы.

— Вам не кажется, что вы излишне самоуверенны?

— Слушай, Федь, кончай этот базар.

— Всему свое время, Дмитрий Сергеевич. На первый вопрос, будем считать, вы ответили, теперь второй вопрос: возле прииска никто посторонний не появлялся? И не отпускали ли вы кого в отпуск или по иным причинам в Рахтур?

— Нет!

— И это подтвердится при проверке?

— Естественно!

— Тогда вопросов больше не имею, пока не имею!

— И на этом спасибо, теперь давай поменяемся ролями, у меня к тебе тоже есть ряд вопросов.

— Слушаю вас!

— Как была убита девушка и как ушли в мир иной Голонин и дед Ефим? Если, конечно, ответы на мои вопросы не составляют тайну следствия?

— Да какую там тайну? Весь Рахтур обо всем знает, только об этом и говорят.

— Понятно, тогда жду ответа!

— Первым обнаружили труп Голонина — рыбнадзор с утра обнаружил тело, запутавшееся в сетях.

— Как же он туда попал?

— Скорее всего, спускался по лестнице и сорвался. Погода-то, сами помните, какая вчера была? Дождь весь день!

— И он в дождь сунулся на лестницу? Это более чем странно.

— Я тоже так думаю, Голонина выманили из дома.

— Для чего? Чтобы убить Настю? Глупость! И ты Якова Петровича знал, хрен бы он пошел вниз по чьей-то прихоти. Что-то другое заставило его начать роковой спуск. И я думаю, конечно, это мое субъективное мнение, он просто бежал после того, как убил Настю. Все в Рахтуре знают, как старый деспот относился к девушке — и в подвал на несколько суток закрывал, и морил голодом, и избивал. И милиция, между прочим, смотрела на все это сквозь пальцы.

— А что мы могли сделать, если от нее ни одного заявления не поступило?

— Вот-вот, нет бумаги, нет дела! Опасная философия, Федор Олегович!

— Правила не я устанавливал!

— Да я тебя и не виню. Просто мне кажется, что смерть Насти на совести этого Голонина. Но бог наказал его. С Яковом мне все понятно, а как умер Ефим? Тоже при необычных обстоятельствах?

— Нет! Дед Ефим умер собственной смертью, у него, как показало вскрытие, было двустороннее воспаление легких, старый организм не справился с болезнью, да еще он пил. Ему нужны были лекарства. А он самогоном предпочитал лечиться. Результат, как говорится, налицо.

— Да! Жаль старика. Но и лет ему было под восемьдесят! Куда больше?

— Голонин был его ровесник.

— Там, как я уже предположил, другая ситуация имела место. А почему ты меня про баркас спросил?

— Пацаны местные видели чужой баркас у крайнего мостка на околице поселка. Но это мог быть и катер.

— Вот ты о чем… Твои пацаны баркас или катер опознать смогут?

— Вы хотите что-то предложить?

— Да! Везите их ко мне, пусть осмотрят всю мою флотилию! Чтобы снять подозрение с людей прииска. Или, наоборот, вывести на чистую воду того, кто сумел обвести вокруг пальца всех, и меня в том числе. Это было бы интересно.