Придворные отморозки

Но сие обстоятельство никак не устраивало Астафьева. А посему за свою жизнь придется побороться. Главное, набрать форму, а в этом ему должны невольно помочь сами псевдоврачи, если принять версию принудительного донорства. Ну а будучи в своей нормальной физической форме да с его знанием рукопашного боя и богатым опытом участия в этих боях, что-либо сделать с ним будет весьма проблематично. Естественно, если исключить применение оружия или каких-нибудь препаратов, тех же наркотиков. И все же версия его использования как подопытного кролика выглядела как-то неубедительно. Скорее с ним начали другую, пока непонятную игру. Что означают все эти непонятки последних суток? Визит Галины, сто лет бы ее не видеть, необъяснимое появление в холодильнике бутылки водки перед самым ее приходом, словно его готовили к встрече, расслабив спиртным, исчезновение Хомяка и, наконец, нападение в подворотне и эта палата, сильно смахивающая на камеру. Не может это все вместе взятое не иметь между собой связи! Не может!

Егор закурил. И все же пытаться сейчас сложить логическую цепь замысла противника, который, по всей видимости, у него неожиданно появился, не имеет смысла. Мало информации. Отсюда и предположений можно сделать сколько угодно, ничего не выяснив. Надо ждать дальнейшего развития событий и, исходя из вновь открывшихся фактов, понять, для чего он здесь. А может, и анализировать ничего не придется. Те, кому он так понадобился, придут и все выложат сами! И хватит об этом! Будь что будет!

В это время, словно за Астафьевым скрытно наблюдали, а так оно в действительности и было, вошел накачанный молодой человек. Егор оценивающе осмотрел качка, пытающегося любым своим движением продемонстрировать натренированные мышцы, не скрывая любования собой. Но Егор умел разбираться в бойцах. Поэтому качка, вошедшего к нему, сразу определил простым словом — шняга: ничего серьезного, одна сплошная показуха! Да, у людей неискушенных этот парень мог создать иллюзию несокрушимого бойца. Но такой «боец» хорош в постели с бабой, да и то бабушка надвое сказала. Потенция мужчины никак не связана с величиной его бицепсов.

Настоящего же бойца всегда выдает взгляд. Он у него спокоен, немного как бы равнодушен и в то же время напряжен, быстр, серьезен. А у этого качка — высокомерие, мнимое превосходство над всем остальным миром. Этот опасности не представляет. Одним словом — шняга, как уже окрестил парня Егор.

Парень взял пустой стакан.

Егор спросил:

— Больше не положено?

— Нет! — коротко бросил, не глядя на лежащего, качок.

— Понятно! Ну а как насчет туалета?

— Все под койкой!

— Я не об этом. Душ, бритье-мытье? Тазик, наконец!

— Какой еще тазик?

— Обыкновенный. Чтобы на пол не блевать. У меня дурная привычка во время запоя блевать нещадно, больше по утрам, но иногда эта пренеприятная процедура может затянуться и на сутки. А сейчас у меня как раз такой период!

— Я передам о тазике начальнику.

— А он сам не намерен со мной встретиться? По-моему, нам есть о чем поговорить.

— Не знаю.

— Понятно. Ты обычная «шестерка», мальчик на побегушках, короче.

— Ответил бы ты за базар, козел, но нельзя тебя трогать.

— А ты попробуй. Глядишь, и получишь в жало, а?

— Дал бы я тебе!

— Так в чем же дело? Или ты из команды пионеров с принципом «лежачего не бьют»? — продолжал провоцировать качка Егор, хотя никакой необходимости в этом не было. Просто не понравился Астафьеву этот парень, и Егору надо было немного разрядиться, поэтому он не мог остановиться.

— Пошел ты… — скривив квадратную физиономию, прошипел парень.

— Я-то как раз останусь, а вот ты действительно пошел, и не просто пошел… Ну понял, что я хотел добавить, козявка надутая! Слушай, а тебя каждый день через задницу, как жабу, надувают или с перерывами?

— Мужик, — парень смотрел на Егора с нескрываемой яростью, — прошу, заткнись, иначе!..

— Что иначе? — с интересом спросил Егор.

— Порву, как грелку!

— Это ты-то? Не смеши, чувак! Иди лучше. Да, хреново, если в этой конторе и все остальные такие же, как ты, по пояс деревянные. Тупоголовые, я хотел сказать!

Качок швырнул стакан в угол. Тот разлетелся на мелкие осколки. Хлопнув дверью, он вышел, багровый, словно переспелый арбуз.

«Ну и что, — подумал Егор, — чего добился? Вывел пацана из себя, нажил первого врага, а зачем? Вот натура!» — Астафьев вздохнул. Но удовлетворение от словесной дуэли он все же получил.

Егор откинулся на подушку, закурил. Его вдруг потянуло в сон. Неуклонно, нестерпимо, так, как никогда еще не тянуло.

Не иначе подсыпали какой-нибудь гадости в водку. Знали, что пациент обязательно выпьет. Он бросил недокуренную сигарету мимо пепельницы и провалился в наркотический сон.