Придворные отморозки

Быстро прокрутив в голове ситуацию, Астафьев, наконец, понял, почему ему в свое время так не понравился визит Галины. Не квартира ее интересовала, а он сам. Она приходила узнать, что ныне представляет собой ее бывший боевой муженек. И оценить как материал для работы, как товар для еще неясной сделки. Это по ее наводке Егора взяли, в этом сомнений больше не было. Ну, Галина! Ну, стерва! Будет возможность — поговорим еще! С тобой и мужем твоим поговорим!

— Здравствуйте, Егор Васильевич Астафьев, — поздоровался первым неизвестный мужчина и сел в кресло, услужливо и мгновенно подставленное охраной, которая после этого расположилась возле двери, демонстрируя свою вооруженность.

— Добрый день, — ответил Егор, стараясь не обращать внимания на Карельского.

— Познакомимся? — предложил неизвестный.

— Ничего не имею против! — ответил Астафьев, демонстрируя совершенное безразличие ко всему происходящему.

— Меня зовут Дмитрий Петрович Вишняков, а этого человека, — он кивнул на Карельского, — думаю, представлять нет никакой необходимости.

— Не стоит! Мы с ним в какой-то степени родственники, или вы не считаете так, Андрей Викторович?

— Разговаривайте с Дмитрием Петровичем, это его вы интересуете, а не меня!

— Мне без разницы, с кем разговаривать, — перевел Егор взгляд на Вишнякова.

Тот достал сигареты, закурил.

— Почему, Егор, вы не спрашиваете, каким образом оказались здесь? С какой целью вас лишили свободы незаконным путем? Не возмущаетесь? Не интересуетесь, что вообще в конце концов происходит? Не спрашиваете о том, что не может быть вам безразлично?

— А смысл? Мне ясно и без вопросов, что я по каким-то причинам оказался вам очень нужен. Нужен как специалист в области боевой работы. Имеющий богатый опыт в области разведывательно-диверсионной деятельности. Ну а остальное вы мне сами скажете.

— Логично! Мне понравился ваш ответ! Действительно, я имел возможность изучить вашу биографию, и, как профессионал, вы меня заинтересовали. Скажу больше, читая о ваших подвигах в Афганистане, я от души восторгался действиями отряда «Вепрь», которым вы тогда командовали. Особенно теми приемами, которые вы использовали, не щадя противника и не оставляя ему шанса сдаться в плен! Здесь мы с вами в чем-то похожи. А тренировочный процесс и отзыв господина Трунова, очень опытного специалиста, лишь подтвердили правильность сделанного мной выбора. Выбора, подробности которого вы узнаете сразу после своеобразного экзамена, который я решил вам устроить. Хотя Трунов и утверждает, что в нем нет необходимости, я все же хочу лично посмотреть, на что вы сейчас способны. Убедиться, так сказать, в вашей пригодности для выполнения своей будущей миссии. Экзамен, как вы знаете, Егор, будет заключаться в рукопашном бое. Против вас выступят четверо неплохо подготовленных молодых бойцов. Ваша задача — выйти победителем в схватке. Все просто, не правда ли? Вопросы ко мне есть?

— Будет ли противник вооружен? Если да, то чем? И насколько я свободен в своих действиях? Этот бой на поражение или имитация?

— Отвечаю: противник вооружен не будет, вы свободны в своих действиях полностью. Бой на поражение, никакой имитации! Вас не будут жалеть, и вы никого не жалейте, — в глазах Вишнякова блеснул какой-то нехороший огонек, огонек убийцы.

Он продолжил:

— Лучше, конечно, если не будет трупов, но тут уж, как господь даст. И еще! Начало и конец поединка по моей личной команде.

— В общем, ни два ни полтора. Что ж, попробуем работать с вашими мальчиками в щадящем режиме. Но если они поведут себя излишне агрессивно, я за их жизни не ручаюсь.

— О своей бы побеспокоился, гладиатор! — пренебрежительно бросил Карельский.

— А вы сами, Андрей Викторович, не желаете выступить в схватке? Я даже согласен, чтобы вы стали пятым человеком в стане противника, а? С каким бы удовольствием я свернул твою поросячью шею!

— Ты еще дерьмо, чтобы я с тобой связывался лично! — побагровев, ответил Карельский, отвернувшись от Астафьева и встав за спину кресла босса.

— Андрей, прекрати! — приказал Вишняков.

Егор же сказал:

— Запомни свои слова, Карельский. Наступит время, я тебе их напомню, если тебя не удавят раньше.

— Я сказал прекратить! — повысил голос Дмитрий Петрович. — Устроили здесь балаган, понимаешь. Молчать! Всем! А ты, Андрей, если что-то не нравится, можешь идти отсюда!

— Да нет! Я, пожалуй, останусь, посмотрю, как из этого супера наши ребята сделают полного инвалида.

Вишняков поднялся, спросил:

— Вы готовы, Егор?

— Как пионер!

— Что ж, тогда начнем, пожалуй. Виктор, — крикнул он в открытую дверь Трунову, — давай сюда бойцов!

В палату, превращенную из спортзала в ринг, вошли четверо, среди них и тот самый качок, к которому Егор питал особые чувства.

— А, урод, и ты здесь? — обратился к нему Астафьев.

— Сейчас ты сдохнешь, собака! — ответил качок.

— Ну-ну, разберемся с тобой отдельно.

Четверка разошлась по углам, оставив Егора посередине. Астафьев напрягся, полностью переключив себя на бой. Кроме четырех человек, которых он должен вырубить, никого и ничего для Егора сейчас не существовало. И он знал, что ему делать.