Придворный. Часть 2 (СИ)

— Благодарствую. Ещё одна… актрисочка… прима… тоже желает подмолодиться. Её граф Исвир содержит. Даже золотой урыльник подарил, а уж драгоценностей у неё не счесть. Боится надоесть покровителю, ведь тогда потеряет главные роли, а подарки непонятно, будет ли кто дарить. Граф её за известность полюбил, потому и от прежнего милого друга отбил… думает, что отбил. Уж очень актриска просит. Сулит шкатулку с цацками и шубу. А шуба больно хороша! Из северной лисы – мех густой, почти весь белый, только к кончикам волосков сереет. Одета лишь дважды. В самый раз была бы Чернушечке. Ей ношеное брать не зазорно, и Микаэле не обидно. А как негритяночка шубку оденет, да в город выйдет, сразу разговоры пойдут. Вам по статусу положено кого-нибудь иметь, а такая краля любой актрисочке фору даст.

Пришлось принимать этих пациенток на дому. Кидор сообщил, что желающих много, но надо держать марку и других пока не брать. Тогда ценить будут выше, и благодарить щедрее.

Во дворце у меня тоже желающих полечиться много. Всех своих подчинённых из аус Хансалов привёл в порядок. Симон специально, что ли, взял двух женщин с сильно обожжёнными лицами. Причём раны боевые. И им хорошо – сразу симпатичными стали, и мне практика. Монашков, из боевых братьев, троих принял. С ними ничего такого, Бертиоз лучше бы справился, но попросили именно меня. Кстати, лейб-медик выговорил мне, что понапрасну трачу силы. С его точки зрения выглаживание шрамов и прочие подобные кунштюки "с дамочками" полезны лишь для развития контроля, а раз у меня с ним хорошо, то и нечего ерундой заниматься, телеса править.

Ему хорошо говорить, а меня Силестрия сразу после ухода от Лауры к себе призвала, с мужем познакомила. Тот старше жены лет на десять-пятнадцать, но держится бодрячком. При мне, за разговором, зашедшую фрейлину герцогини вскользь по бедру погладил. Та ничего, лишь отстранилась. Видать, дело обычное. Ему убрал морщины вокруг глаз и вообще на лице. За то получил в подарок красивый берилл, размером чуть не в куриное яйцо. На другой день, её светлость представила меня супруге одного из государей. Просила, что обычно – поправить лицо, шею и грудь. В подарок получил добрую щепоть Пыльцы Фей в пузырьке из целого сапфира. Весьма редкий и дорогой компонент, особенно полезен для творения заклинаний Трансмутации. Эффект – вплоть до удвоения результата сотворённых чар. Незаменим для многих зелий, особенно связанных со Школой Растений. Потом пришёл черёд особ попроще. В день одну, иногда двух принимал, не более. Ссылался на ограниченность сил. Лукавил, силы оставались, да и амулет помогал, но полностью раскрывать свои возможности не хочется.

В покоях Жёлтого дворца уже почти не осталось вещей герцогини, её двор полностью переехал в Клубничный павильон, а после коронации этот дворец надолго опустеет. Влияние Силестрии уменьшается, так она знакомством со мною козырнула. Да я не против, связи это наше всё, а при дворе особенно.

На очередном большом приёме государь спросил меня:

— Стах, что-то ты почти один, из моих придворных, не подал прошение о переводе от Зелёного двора к Белому. Не желаешь, что ли?

— Ваше величество, — отвечаю ему, — служить короне мой долг на любом месте. Однако я не хочу менять цвета, дозвольте оставаться "зелёным".

Среди придворных прошёл лёгкий, как шелест листьев, ропот – я отказался от почти прямого предложения государя перейти к королевскому двору. Менять цвета не слишком почётно, однако быть поближе к трону, захотели почти все наши.

— Ну что ж… Была бы честь предложена. Дозволяю остаться при Зелёном дворе, с сохранением всех выплат и привилегий. А как ты самый старший по чину из троих оставшихся, к тому же камергер, сиречь ключник, хоть пока и титулярный, то по самой должности тебе положено ведать состоянием покоев, будешь надзирать за состоянием Зелёного дворца и оставшихся служителей при нём. Назначаю тебя смотрителем.

И после такого решения перешёл к рассмотрению кадров Белого двора. Все прошения о переводе разом удовлетворил. Всех попросившихся в отставку от любого двора отставил. Далее взял, да и выгнал придворного прежнего двора. Причём, сам сказал о нём:

— Из вовсе мне негожих, а скорее даже вредных для службы, отставляю, без предоставления иного места службы, камер-юнкера Захария Побединского. Сам видел, что служит он дурно, ни разу не пришёл вовремя на свой пост в моей приёмной, манкировал делами, даже позволял себе носить мундир не по форме. За почти девять лет службы не выслужил следующий чин, не получил награды, не женился, в конце концов. Пустой человек, мне такой не надобен.

Эта пощёчина всему роду Побединских не может остаться без последствий для другой его родни. Ладно бы тихо, кулуарно, а то так, перед всеми… Пятно надолго останется. Тем паче, самого отставляемого на приём не пригласили, государь не счёл нужным лично своё решение ему сказать. Не достоин, пусть служители ему доведут.