Придворный. Гоф-медик

Начальство скрылось в дверь кабинета. Расстроенный Побединский отбыл, предварительно посетовав на превратности судьбы, несправедливость бытия и неизбежный выговор.

Вызвали меня сразу и, судя по взгляду, принцу уже было что-то известно. Мысленно похвалил себя за ранний приход с докладом. Что решили бы, если бы задержался, просто не представляю.

— Ваша Милость, вчера после первого дежурства, находясь в несколько нервическом состоянии, долго не мог уснуть. Дабы успокоиться, вышел прогуляться по улице и совершенно случайно нашёл бумажку… бумажки… письма… с дневником… и украшениями. Не сдержавши любопытство, прочёл. Как молод, глуп и неопытен, не знаю, что с ними делать далее. Покорнейше прошу приказа.

— Дай сюда! — Его Милость протянул руку.

Выложив перед ним всю ночную добычу, поясняю:

— В вырванных листах записи об одной известной Вашей Милости особе. Закладками с буковицей "Д" заложены другие жертвы корыстного мерзавца. Закладками без пометок отмечены просто примечательные записи.

Принц сразу схватился за заметки о Лауре, Куклит предпочёл читать из-за его плеча. Даже не дочитав первый лист, Его Милость побагровел и заревел:

— Это он о моей дочери такое посмел написать?! Да какое имеет право?! Я…

— Ваша Милость! — отвлёк принца советник и что-то тихо зашептал на ухо.

— Ты, дружок, иди пока, — меня милостиво отпустили. — После позову, прикажу что делать. Хотя главное дело уже сделал. Кто-нибудь ещё что-то знает?

— Никто не в курсе моей бессонницы, Ваша Милость.

— Родители тоже?

— Ваша Милость, не хотел их волновать. Потому им оставил записку, что уехал по службе во Дворец.

— Это хорошо, это правильно. Что до таких вопросов, дозволяю с ними обращаться ко мне. Всё лично разберу, прикажу и направлю. Ну иди, иди. Я тобой доволен. Не всё верно делаешь, однако стараешься.

Разнос

— Я зачем вас вызвал? Как полкового командира хочу предупредить: подумываю сменить форму и название вашего полка.

— Премного будем благодарны, Ваше Величество!

— Предполагаю панталоны вам заменить юбками и украсить коричневым кружком на заднице. И вместо Гвардейского Уланского, будете Первым Мужеложским полком. — Притворная мягкость сменилась стальной яростью. — Устроили у себя рассадник разврата! Поручик вашего полка из ревности сегодня ночью убил своего любовника, вашего же секунд-майора, и повесился! И хорошо, что повесился, сраму меньше! Мне полицейские его дневник прислали. Мерзость и пакость! Хронологию вёл, как задницей чинов добивался! Только чтобы не марать Честь всей моей Гвардии, я велел молчать о таком позорище. Приказываю полку сегодня же из столицы уйти. Согласуйте с Главным Штабом куда. Хоть на войну, хоть на учения, но чтобы ваша форма здесь месяц не мелькала.

— Так точно, Ваше Величество!

— Торан! В дневнике перечень мужеложцев есть, пять человек, штаб-офицеры твоих полков. Список вот, всех из него сегодня же в отставку с поражением на одно звание. Три дня им на сборы и из столицы тоже вон. Без права возвращения! Да смотри, чтобы газетёнки о скандале не пронюхали. Только потому развратников в заключение не определяю. Хотя годика по два в крепости заслужили.

— Отец! Я ни сном, ни духом…

— Знаю! Сам предположить не мог. Потому не ругаю. Однако разберись. Следующее. Обер-гофмейстерину сюда не позвал, не след дамам такое слушать. Однако велю ей передать, что сестру убивца от двора отчислить и отправить к родителям. Бант с фрейлинским шифром забрать, по причине недостойного поведения. Про неё в дневнике тоже кое-что написано.

Служба

Дворец лихорадило. Это чувствовал даже я, сидя на дежурстве. К Его Милости вереницей шли посетители, а кофей он пил с Его Величеством и Его Королевским Высочеством принцем Тораном. Дежурных против обыкновения не позвали. Служитель мне шепнул: "Государь весьма грозны сегодня. Хотели Уланский полк в Мужеложеский переименовать, однако смилостивились и только в поход услали. Ихонный офицер был мужеложцем и из ревности до смерти убил другого. Сам повесился. Полиция приехала, нашла дневник, и оно открылось."